Прощай, Атлантида. Владимир Шибаев
закон бинома, наши дома химию травись, а нам ихняя пропись все, урылись, – и коротко сплюнул, попав в густое пиво и, видно, страдая среди чужих.
Арсений старательно испугался за мальчишку, по малолетству не имеющему тормозной системы.
– Ку мы папаня кликнет, мы че, – охотно согласился еще один.
– Вот оно то не рысь на товар попал, – радостно зыкнул дылда-нож, сложился вдвое и присосался к стакану.
– А че у роби по банку хранило? – вдруг спросил отчаянный мальчуган.
Поднялся степенный мужик, основательно залысевший и с блестящим потным лбом:
– Грев раздаденый…натура в балансе…центрухину комиссию медом отвели…все заштопано…китайня лезет компру ищу не разгибнуть…а то за все ажур.
– У тебя барыга завсегда сласть, – обиделся немного на большого дядьку небольшой школьник.
– Мужики, вы бы хлопца отпустили, – не выдержал и громко возмутился географ, рукой указывая на беленького. – Поздно уже, завтра в школу. Совесть-то надо иметь.
И тут только до него дошло, как он глубоко и основательно не прав. Огромные рожи, кратенько оглянувшись на припозднившегося хлопца, вдруг ощерились, поднялись со скамей, а некоторые, выставив чугунные чушки бицепсов, качнулись к Арсению с явным намерением изменить его агрегатное состояние.
– Цысь никшни, – пискнул белобрысый, и бугаи замерли, а Арсений, пораженный догадкой, как укусом пчелы в язык, наконец понял, кто здесь Папаня, и кто главный.
– Расскажи изложение, – потребовал белобрысый. – Чего приперся ухи мочить?
– Слесарюга, – радостно крикнул счастливый вниманием и притихший было Кабанок. – Я припер, сралка-то сорная. А фабричные отрубей на метилке нажрались, лиловые. С разводными за своими тенями бегают.
– Слушай, слесарек ты чудной. Чего ты меня в школу гонишь? Я чего тебе, нанялся училок травить, у меня совесть, слава те, подрастает, – спросил у слесаря Папаня, обиженно посучив ногами.
– Ходил бы в школу, – угрюмо настоял географ, – знания всасывал, училкам бы цветы дарил, в стенгазеты юмор пописывал, мало ли. В девочек влюблялся, на свиданки бы звал. Через коня на маты прыгал. Изучил бы астрономические законы шатания планет. Мало ли!
– Ты меня, дядька хороший, отмычкой не заводи, – грустно сжался Папаня. – Мне школа поперек с малолетства. Кто бы я там был? Последняя промокашка припарточная, каждой зубриле впоперек. Или фулиганил от сквозной неприткнутости. Раб мечты среднеобщего образования. А тут я свободный кореш в общей яме. Хочу могилку рою, хочу цветики на нее ложу. Битум вагонами таскать – пять пальцев в усрать хватит, хорошо училки показали кнопки счетной коробки. Лучше школы, чем жизнь – не ищи, слесарек. Конечно, может ты и прав, школьное рабство тоже изучить надо. Надоест ботало мотать по подвалам, плюну, кинусь с оружием и Родину-мамку защищу. А ты кинешься?
– Я тоже, может, кинусь, – тихо согласился Арсений Фомич.
– Ну тогда иди пока в сортир, бери свой струмент, – и Папаня пхнул ногой чемоданчик, – и чисть.