Женщины, о которых думаю ночами. Миа Канкимяки
по женщинам, и Карен, узнав об этом, чуть было не свела счеты с жизнью, от безысходности приняв изрядную долю снотворного. «Существуют две вещи, которые можно сотворить в такой ситуации, – говорила она позже. – Либо застрелить его, либо смириться с ситуацией». В результате она смирилась.
Так что весной 1915 года Карен поехала в Париж на лечение. Врачи прописали ей длительный и мучительный курс лечения мышьяком и ртутью без гарантии полного выздоровления. По причине войны она не могла оставаться в Париже одна, поэтому поехала в Данию, где провела три месяца в больнице, в общем (из соображений конфиденциальности) отделении. Позже она напишет: «Теперь я выдержала и это и стала еще ближе к истинным переживаниям».
Я делаю добавления в перечень образцовых примеров смелости Карен:
9) Заболеть малярией и сифилисом в Африке сто лет назад.
10) Выехать в одиночку на лечение в раздираемую войной Европу.
11) Пролечиться мышьяком и ртутью, перенести меркуризацию.
12) Принять ситуацию такой, какова она есть.
13) Вернуться обратно.
24.3.1917. Дорогая матушка, это первое письмо, которое я пишу тебе из нашего нового дома. Мы переехали, и я безгранично счастлива, хотя вокруг нас пока что временный хаос. Работники не выполнили ничего из того, что им было наказано сделать два месяца назад… Но все равно – как же здорово здесь находиться.
27.3.1918. Дорогая Эа… Стоит сухой сезон, мы просто изнываем от жары. Она превосходит все возможное, на родине, дома представить такого просто невозможно. Продлись она еще немного – земля погибнет… Мы испытываем недостаток всего: масла, молока, сливок, овощей и яиц… Растения засыхают, саванна пылает – она выжжена дотла. Едешь в Найроби и кажется, что он поглощен гигантским пожаром, ибо над городом висит днем и ночью толстое облако пепла, и когда ветер дует со стороны сомалийских деревень и базаров, начинает казаться, что в воздухе пляшут бациллы холеры и чумы. В Найроби погибают дети белых, а этот огненный, иссушающий ветер раздражает всех…
В январе 1917 года после полуторагодового отсутствия Карен возвращается из Европы в Африку. К этому моменту ее кофейная плантация должна была принести первый урожай, но необычайно продолжительные для этого времени года ливни и последовавшая за ними затяжная засуха просто погубили его. Предприятие, получившее название The Karen Coffee Company и финансируемое ее дядей Ааре Вестенхольцем, несло убытки. Карен и Брор испытывали денежные затруднения. Карен даже пришлось писать в Данию родственникам с просьбой повысить ей зарплату, так как все дорого, деньги уходят на жизнь, «еще постоянно приходится принимать гостей». Следующий год оказался неурожайным: засуха продолжалась, африканцы голодали. За голодом пришли чума, испанка и оспа, затем опять засуха, но уже влажная и холодная. На плантации испытывали дефицит во всем, она не приносила ни пенни. Ситуация не была сколько-нибудь исключительной. Карен еще не могла знать, но это было только началом ее немыслимых экономических