Черепа. Анатолий Махавкин
желала с тобой побеседовать. С глазу на глаз. – Не дожидаясь моего ответа, граф повернул коня и поскакал обратно.
– Подрезать бы засранца, – задумчиво протянул Псих. – У нас такой хлюст капитаном служил. Правда, рожа потолще была и чин пониже. А так – одинаковое дерьмо. Чуть что – кулаком в пузо, плетей и в кутузку.
– Командуй привал, – скрипнул я зубами. Потом повертел головой и нашёл ровный участок недалеко у поворота реки. – Пущай вон туда едут. И наблюдателей не забудь выставить, чтоб не так, как прошлый раз.
– Дурость же, – проворчал помощник и достал из-за пазухи серебристую дудку. Её Псих стащил у какого-то морячка и хранил на теле. – Ровно ж, как на столе в трактире. Из-под земли они полезут али как?
– Из задницы! – взъярился я. – Делай, что сказано.
Дудка издала резкий протяжный звук, напоминающий стон, и парни, ехавшие впереди, начали тянуть удила и крутить головой. Поначалу завывание Психовой свистульки заставляло всех натурально одуревать и задавать кучу лишних вопросов. Теперь привыкли даже самые тупые. Полезная хренотень.
– Коней не рассёдлывать, – предупредил я. Достал из кармана плоскую металлическую флягу и хорошо глотнул. – Остановимся на чуть. Может, её величию просто потрепать языком приспичило.
– Или до ветру сходить, – рассудительно заметил Псих, и его пузо согласно заворчало. – Мне, вона, точно надо.
– Засранец, – беззлобно подначил я. – Только валяй где-нибудь в стороне. А то ещё про ваши дурные манерности выслушивать. Нажили прыщ на заднице!
– Не простой прыщ, а – королевский, о! – Псих поднял указательный палец. – И ишшо до кучи – бородавку.
Короче, у тракта мы оставили Два Пера с Шаманом и предупредили, чтобы не вздумали резаться в ведьму. Оба так важно покивали, словно реально собирались послушаться. Ничё, как-нибудь поймаю и уши натурально оторву.
Коней оставили у пары низкорослых кряжистых грабов. Здесь даже имелась какая-никакая трава, но тварюки не торопились её щипать. Должно, от пуза нажрались в тюремных стойлах, когда тюремщики думали, типа откармливают скотину для себя.
Парни вели себя по-разному. Кто, как Угол, сразу завернулись в плащи и принялись давать храпака, кто подсчитывал баблишко, под шумок отжатое у селян в Чачаце, а по большей части все завалились в круг и рубились в ведьму. Они так постоянно, если не жрут, не бухают и не машут своими железками.
Псих уже думал бежать за граб, когда я указал ему на игроков:
– Вернёшься, заставь балбесов вспомнить, как это, когда перед тобой реальный противник и ты с ним дерёшься, а не тыкаешь, как в шлюху на сене.
– Когда такое было последний раз? – Псих поморщился и потёр пузо. – Чёртова колбаса! Всё?
– Беги, пока штаны не замарал, – рассмеялся я. Говорил же дураку: не жри столько.
С нами так постоянно: то густо, то пусто. Неделями можно жевать сухие корки, запивая их грязной водой, а опосля получить выгодный контракт (или облегчить груз у купца на большаке) и загулять.