Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть. Макс Шур
«…поскольку научные контакты с Брейером практически прекратились, теперь я могу надеяться только на свои силы. Поэтому работа идет так медленно». Переписка и общение с Флиссом разрушили эту изоляцию, дав стимулы и силы к новым изысканиям (см. письмо от 14 июля 1894 г.).
К сожалению, письма Флисса к Фрейду не сохранились. Когда вдова Флисса попросила возвратить их, он не смог их отыскать. Ссылаясь на это в письме от 1937 г. к Мари Бонапарт, которая тогда только что выкупила вывезенные из Германии письма Фрейда к Флиссу, Фрейд писал: «До сих пор я не могу понять, уничтожил ли я их, или же искусно спрятал… Как Вы догадываетесь, наша переписка носила глубоко личный характер». Соответственно, у нас нет возможности оценить, до какой степени Флисс был способен воспринимать идеи Фрейда. Однако из собственных писем Фрейда, особенно тех, которые были написаны им в пору его напряженной работы над «Толкованием сновидений», мы можем сделать вывод, что Флисс был не только заинтересованным, но до некоторой степени и понимающим – хотя и критичным – слушателем и читателем. До тех пор пока это понимание присутствовало в должной мере, мнение Флисса оставалось очень важным для Фрейда, который долго не мог выработать твердой оценки значимости своих работ[73].
Я остановлюсь позже на том, когда, почему и каким образом их позициям суждено было разойтись. Однако в рассматриваемый нами период эти отношения интенсивно развивались. Фрейд бурно восхищался Флиссом; его восторженность росла по мере того, как крепло его понимание природы неврозов и осознание универсальности определенных психических механизмов.
Как мы уже могли видеть по письмам Фрейда к невесте, он был подвержен тем колебаниям настроения, когда периоды энтузиазма и высокой творческой продуктивности чередуются с временами уныния и упадка сил, которые Гёте считал спутниками безрассудной страсти:
В радости к небесам,
В горе к смерти[74].
Однако подобные перепады настроения часто встречаются и у очень творческих людей, создающих свои лучшие произведения в состоянии душевного подъема, концентрируя все свои силы для относительно короткого рывка. Творчество Фрейда характеризовалось именно такими краткими всплесками активности. Самые трудоемкие свои работы, как «Проект научной психологии», 7-я глава «Толкования сновидений» и большинство статей по метапсихологии (1915), он создавал за какие-нибудь несколько недель. На смену таким сверхусилиям часто приходили периоды серьезных сомнений в ценности всего написанного за предыдущее время.
Однако в пору дружбы с Флиссом основания для таких перепадов имели гораздо более комплексный характер. Отчасти они зависели от физического состояния Фрейда (которое я обсуждал во 2-й главе). Так, его творческие возможности существенно ослабли во время, когда его мучили наиболее выраженные симптомы заболевания сердца. Хорошо известно, что стенокардия и приступы пароксизмальной тахикардии
Флисс категорически отказался разделять научную позицию Фрейда, когда обнаружил невозможность одновременного принятия его идеи психического детерминизма и своей веры в абсолютное доминирование неких таинственных «внутренних часов». Тем не менее из переписки между Фрейдом и Абрахамом и от доктора Марианны Крис, дочери Оскара Рие, мы узнаем, что Флисс практически до самого конца сохранял интерес к психоанализу, знакомясь с публикациями Фрейда и рекомендуя своим пациентам лечение посредством психоаналитических методов.
Гёте, «Эгмонт».