Безжалостный. Дин Кунц
про него, – подтвердил я. – Он сюда заходил?
– Нет. Мы бы испугались, если бы зашел.
– Кричи, если увидишь его. Я сейчас вернусь.
Студия Пенни встретила меня закрытой дверью. Я ее распахнул, ворвался в студию, нашел жену за мольбертом.
Злая сова выглядела, как живая, готовая вспорхнуть с холста. Клюв она уже раскрыла, глаза жаждали крови.
В полной уверенности, что она знает причину моего появления, Пенни заговорила, прежде чем я успел раскрыть рот:
– На тебя напала кофеварка? Или ты опять включил посудомоечную машину и залил кухню?
– Серьезная проблема, – ответил я. – Майло. Пошли.
Она положила кисточку и поспешила за мной. Увидев, что Майло возится с чем-то электронным, а шерсть Лесси не стоит дыбом, облегченно выдохнула и повернулась ко мне.
– Ключевая фраза должна быть веселой. Так лучше.
– Останься с ним, подопри ручку двери этим стулом, когда я уйду.
– Что? Почему?
– Если кто-то попросит тебя открыть дверь, даже моим голосом, не делай этого.
– Кабби…
– Спроси что-то такое, о чем могу знать только я… скажем, дату нашего первого свидания. Он, возможно, не сможет имитировать мой голос… я хочу сказать, он, слава богу, не суперпреступник из комиксов… но береженого Бог бережет.
– Он кто? Да что с тобой?
– В доме чужой человек. Я думаю, он ушел, но полной уверенности нет.
Ее глаза раскрылись, словно у мыши, которую внезапно накрыла тень пикирующей совы.
– Позвони девять-один-один.
– Это не тот незваный гость.
– Других не бывает.
– А кроме того, я, возможно, его выдумал.
– Ты его видел или нет?
– Что-то я видел.
– Так позвони девять-один-один.
– Я – публичная фигура, за копами приедет пресса, начнется цирк.
– Всё лучше, чем тебя убьют.
– Со мной все будет хорошо. Подопри ручку стулом.
– Кабби…
Выйдя в короткую часть коридора второго этажа, я плотно закрыл за собой дверь. Подождал, пока не услышал, что спинка стула стукнулась об ручку двери: Пенни выполнила мое пожелание.
Я знал, что могу положиться на нее.
Здравомыслие утверждало, что известный критик и автор учебников для студентов, такой, как Ширман Ваксс, не может быть психопатом. Эксцентричным человеком – да, странным, но не одержимым мыслями об убийстве. Здравомыслие, в его прежнем значении, как это понимали до нашего просвещенного времени, верно служило мне долгие годы.
Тем не менее со стола в коридоре я схватил высокую, тяжелую вазу с плоским дном и узким горлом. Как и положено спортсмену с плоскостопием, держал ее, как держал бы теннисную ракетку, – неуклюже.
В маленький коридор, помимо комнаты Майло, выходили двери двух гостевых спален, ванной и чулана. Я открыл все двери, заглянул в них, никого не увидел.
Повернулся к длинному коридору, куда выходили двери нашей с Пенни спальни, студии Пенни и еще одной спальни, которую мы использовали, как