Воля Донбасса (сборник). Альманах

      Мальчик спит в электричке и обнимает рюкзак.

      Тощий. Нашивка «Вооруженные силы».

      Поезд идет на Лугу. Мелькает овраг,

      сосны, болота и вечер пасмурно-синий.

      Мальчик в пикселе спит, качаясь, словно бычок,

      словно доска кончается. Чай проносят.

      Русоголов, острижен и краснощек,

      едет через болота и через осень.

      Господи, усыновить бы. Вот всех бы, всех.

      Стать бы большой, до неба, и чтоб руками

      всех заслонить. Под черный болотный камень

      речка течет. Заяц меняет мех.

      Осень кончается. Белка тащит орех.

      Усыновить бы. Остановить бы. Спи,

      пиксельный мальчик. Пускай электричка едет,

      дождь проникают к корням деревьев в глуби,

      пусть тебе снятся будущие победы.

      Славный мой, лопоухий. Туман вдали —

      так бы и ехать мимо маленьких станций.

      Все мы уже в раю – нам бы в нем остаться.

      Черные речки да рыбаки у мели.

      Дождь вымывает кости из-под земли

      нам делали манту, и мы его мочили,

      опасливо, тайком, эксперимента для.

      мы вырастали в то, чему нас научили

      от жвачек вкладыши и черная земля,

      всосавшая в себя бессмысленные трупы

      начала девяностых, мы росли на них,

      как хищные цветы, ноктюрны в ржавых трубах,

      как спорынья на ржи, как вольный белый стих.

      и выросли для войн – вот орден, вот и крестик,

      мы соль земли, и мы – ее же перегной.

      храни же нас, Господь, в сухом прохладном месте

      в коробке с прочей оловянной солдатней.

      Когда наступает август, выходят лисы,

      выходят из лесов на дороги.

      Лисы худы, лохматы и тонконоги,

      к августу они устают торопиться и злиться.

      На дорогу падают желтые яблоки,

      они похожи на лица.

      Предчувствие осени – это предчувствие смерти.

      Лисы выходят на дороги и там умирают.

      Фуры летят, и не видят лис, и дымится земля сырая.

      Мокрые асфальтовые километры

      тянутся за горизонт, до земного края.

      К осени дороги усыпаны мертвыми лисами,

      мертвыми листьями,

      мертвыми яблочными лицами.

      Фуры гоняют по ним, превращая их в новый пласт,

      новый слой дороги, жизни, земли, перегноя,

      ветер качает подсолнуха желтый глаз,

      он глядит за лисами, за фурами, за луною,

      как вечный свидетель закономерного упокоя,

      как страж, отмеряющий каждому нить, говорящий: «Жди»,

      Мертвые лисы молча лежат на дорогах.

      Едут фуры.

      Идут дожди.