Песня Тайги. Владимир Нестеренко
ручью за кровохлёбкой сбегает. А Степан всё чагу высматривает. Найдёт чёрный плотный нарост, если низко, топориком стукнет, отвалится кусок с кулак, а то и в два, он его в рюкзак, на зиму. Дальше идёт. Смотришь, потяжелел его рюкзак, разбух.
– Знакомый один просил, – говорит Степан, – так я для него стараюсь. Пусть пьёт наш таёжный чай, богатырский чай!
Мох
Тайга без мха – что море без воды. Вода – дом рыбам и китам, мох – дом грибам и ягодам. Вода даёт жизнь подводному лесу – водорослям, мох – деревьям.
Когда-то очень давно на месте тоджинской тайги лежали голые камни. Но проходили дожди, пригревало солнце, и на камнях стали появляться лишайники и мхи. Они впитывали в себя влагу, сохраняли, накапливали. В россыпях стало влажно. Ветер занёс сюда семена трав, кустарников, деревьев. Они набухли, проросли и превратились в высокие травы, в колючие и ажурные кустарники, ветвистые деревья.
Мох рос и отмирал, снова рос – и вот уже целая постель. Наступишь – нога по колено проваливается. Перина и перина, идти трудно.
Зато как хорошо на нём чувствует себя брусника, черника, клюква. Запустил ягодник свои корешки в мох, пьёт влагу, наливает соком рубиновые ягоды. Глянешь и – ахнешь! Будто заря небесная на Землю опустилась – всё усыпано брусникой. Лесник Степан знает мшистые, поросшие брусникой косогоры. Приходит осенним погожим днём и за несколько часов гребком бочку брусники набирает. Увозит на лошади домой и зимой чаёк с царь-ягодой попивает, кисели варит, пироги стряпает.
Однажды обратились к Степану школьники и попросили показать брусничные места, чтобы заготовить ягоду для дома престарелых. Степан привёл их на те косогоры, сказал:
– Берите, ребята, брусничку. Её тут всем хватит. Наберёте, а отвезти в село ягоду – помогу.
В тот год много таёжного дара на столы престарелым людям попало да в аптеку перекочевало. Приходят люди – покупают дары, отвары, настойки делают из таёжной ягоды и таёжных трав, пьют, лечатся.
Есть и другие обязанности у мха. В тайге он – что твой холодильник в квартире.
Поехали мы однажды со Степаном в разгаре лета проведать, как живёт-поживает тайга. Не напал ли хвойный шелкопряд на кедр и лиственницу, на сосну и ель? Лето жаркое стояло, сухое, того и гляди этот злой враг леса объявится. Тогда скорая помощь понадобится.
В жаркий день так и хочется холодненького кваску выпить. А где его охладишь, если в тайге холодильники не работают.
Степан улыбаясь, говорит мне:
– Попьёшь кваску у меня, не беспокойся. Да такого, что зубы заломит!
Степан – загадочный для меня человек. Едем – молчит, сидим у костра – молчит: будто о тайге он ничего не знает, но стоит спросить его что-нибудь о таёжной жизни – тут же даст интересный ответ. И снова молчит. Ещё спросишь, ещё ответит. Просто он молчун.
Налил лесник кваса во фляжку, прицепил за ремешок к седлу, и мы поехали.
Я молчу. В душе усмехаюсь: «Как же – будет квасок холодный! Лето, жара…» А он едет