Партия. Роман Денисов
пожалуй, пятидесяти, над ней висели бессмертные поварёшки, ими, судя по замшелости, дядя не пользовался; у стола стоял гнутый венский стул, ещё такой же был чуть поодаль, вот и вся меблировка. Дохлые клеёнчатые обои дополняли картину. В доме было ещё две комнаты, в одной спал дядя, вторая, тоже когда-то спальня, постоянно была закрыта. Саша взял с плиты массивный чайник, налил в него сырой воды. Чиркнув спичкой и добыв огонь, он получил ностальгическое удовольствие от давно забытой процедуры – что там плиты с электроподжигом! Сев на прочный стул, принялся ждать дядю. Обращало внимание большое количество пустых пузырьков из-под йода в мусорном ведре и отсутствие холодильника. Саша вспомнил, что дядя Толя уже давно пил растворённый в воде йод на ночь, считая это крайне полезным.
Красный и распаренный от беготни, дядя ввалился через пару минут, производя впечатление шестидесятилетнего человека, хотя было ему чуть за пятьдесят. Невысокого роста, с подвижным лицом, солидной лысиной и длинными седыми остатками волос, с привычкой поглаживать подбородок – он производил больше неприятное впечатление.
– Что, небось продрог, пока шёл ко мне? – говорил дядя, снимая сапоги и облачаясь в старые треники. – Неудивительно, чем больше одежды – тем больше мёрзнешь. А знаком ли ты с учением Порфирия Иванова? Этот уникальный человек учил укреплять свой организм воздержанием в пище и закаливанием, впрочем, я тебе дам его тезисы.
Надев неимоверно длинную когда-то красную футболку, он открыл буфет и извлёк маленький бумажный кулёк.
– Сейчас угощу тебя замечательной вещью, такого кофе ты не пивал, я думаю. Ну, чего стоишь? Раздевайся, термос с полки возьми, – привычно не делая пауз между предложениями, затараторил дядя.
Бросив из кулька в термос щепотку сухого порошка и залив кипятком из чайника, дядя завинтил крышку и сел за стол.
– Как ты тут, дядя Толь, вижу, не расслабляешься?
– Держу себя в узде, чуть расслабься – и сползёшь вниз, потом очень трудно будет восстанавливать накопленное. И ты знаешь – я счастлив. Я нашёл для себя формулу существования. – Дядя пригладил несуществующую бороду. – Порфирий Иванов научил меня, как нужно смотреть на мир. Нет ничего неполезного, всё имеет свою пользу, нужно только правильно применять, изучать любое явление, пытаться найти тайный смысл, заложенный в каждой вещи. Вот, например, борщевик, ты видел, у меня на огороде растёт. Считается, что он страшно вреден, вызывает фотохимические ожоги, летом в жару под его лопухами нельзя спать, иначе страшно разболится голова, будет рвота и так далее. А то, что он выделяет огромное количество кислорода и отлично поглощает угарный газ, об этом не говорят. Мне, например, живущему у дороги, он сильно помогает. У меня тут сосед вчера умер от пьянства, так он всё убеждать пытался, что я, мол, неправильно живу, не пью ни с кем. А вот как вышло, хотя был младше меня. Так вот и большинство: «Чем вреднее живёшь, тем дольше проживёшь», – думают они. А это бездумное потребление, в корне противоречащее