Красная комната. Ирина Лобусова
должна стоить намного дешевле, чем они берут, – сказала Джин.
– Ты снимаешь квартиру или купила? – поинтересовался он.
– Снимаю, – ответила Джин, – сняла недавно. Мне комната понравилась.
– Какая комната? – не понял Вадим.
– Красная комната…
Он подумал, что не слыхал ничего более странного в своей жизни, но уточнять ничего не стал, боясь повторения странной вспышки. Что-то ухватило Джину, словно вихрь ее завертел, закрутил в огненных сполохах, в бушующем пламени… Вот что, оказывается, скрывалось за непроницаемой внешностью типичной современной городской сумасшедшей, которой плевать на всех!
Так они въехали в город, и джип помчался по пустынным ночным улицам. По ним в этот час было гораздо легче двигаться.
Свернули в Покровский переулок. Джип остановился возле очень красивого трехэтажного здания в старинном стиле. Вадим был коренным жителем этого города, но никогда не видел такой красоты. Ему вдруг показалось, что там, под башенками в вышине дома, прячутся какие-нибудь мифические гаргульи, как в средневековых романах ужасов. И жуткие чудовища из далекого прошлого наблюдают за людьми своими каменными глазами, обретя вечную мудрость вечности в наблюдении бесконечного множества людских пороков.
– Какой красивый дом! – искренне восхитился Вадим. – Никогда не видел ничего подобного. Да, ты права – на карте ошибка. У кого поднимется рука разрушить такую красоту? Только вот странный этот дом какой-то…
– Почему странный? – Джин снова вскинула на него глаза.
Вадим заметил, что агрессии в ее взгляде больше не было.
– Окна не освещены, – пояснил он. – Ни одного окна не горит.
– Что тут странного? Глубокая ночь. В доме живут пожилые люди. Я видела соседей…
– А твой младенец?
– Семьи с детьми ложатся еще раньше.
– Допустим, – он заглушил двигатель и обернулся к Джин. – А теперь ты скажешь мне правду – ради какой суммы собиралась меня предать. И не финти ушами! Я прекрасно понял, что тебе очень нужны деньги. Заметь: я не спрашиваю зачем. Говори правду. Сколько?
Джин назвала цифру. Он открыл бумажник, отсчитал нужную сумму и подал ей.
– Вот, забирай. И больше так не поступай. Никогда.
– Я не возьму эти деньги.
– Возьмешь. По глазам вижу. Ты возьмешь их в наказание. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Возьмешь и будешь мучиться. Это кое-чему тебя научит. Бери! Я так сказал!
Джин взяла деньги. Глаза ее сделались тусклыми. Он вдруг почувствовал себя так, будто ее ударил по лицу. В ее потухших глазах было больше горечи, чем в любых слезах.
– Уходи, – перегнувшись через нее, Вадим распахнул дверцу джипа. – Убирайся!
В его горле стоял отвратительный горький комок.
Джин вышла и скрылась в темном парадном. Вадим слышал, как за ней захлопнулась дверь. Дрожащими руками он достал телефон, бегло пробежался по женскому списку. Он испытывал в этот момент чудовищную потребность в женщине, потребность