Сердце ночи. Ярослава Лазарева
как-то его обидеть. Но это было довольно трудно. Меня так и распирало от возмущения. Я осознала, что Ганс больше не тот бесхитростный недалекий паренек из маленького немецкого городка Гослар, а вампир, существо совсем иного порядка, к тому же опасное лично для меня.
– Не бойся, – с улыбкой заметил Ганс. – Я не голоден, к тому же во мне, как это ни странно, остались к тебе теплые чувства. Да-да, – закивал он, так как Грег посмотрел на него с недоверием, – к Ладе у меня нет злобы как к остальным жалким и ничтожным людишкам. Я всегда ценил ее доброе отношение и помню, как она упорно пыталась отговорить меня от превращения. Как видите, все закончилось хорошо.
– Если бы Рената не выпросила твою жизнь, – сухо заметил Грег, – ты бы так и жил в картине. Кстати, как ты оттуда вышел? Меня чрезвычайно занимает сам процесс.
– Почему? – тут же насторожилась Рената и пристально посмотрела на Грега.
Ее глаза расширились, их темнота казалась непроницаемой, словно это были два черных колодца. Мне стало неприятно, я отвела взгляд.
– Не знаю, – ответил Грег и при этом выглядел абсолютно искренним.
– Там в картине, – ответил Ганс, – как бы это объяснить… там внутри такой же мир, как и здесь… Рената нарисовала меня, это я понимаю. Но она будто создала оболочку, в которую тут же влетела моя душа…
– У вампиров нет души, – заметила я.
И тут же ощутила, как сжался Грег. Но я обняла его крепче, прошептав, что к нему это не относится. Рената усмехнулась, наблюдая за нами.
– Вот в чем вопрос, – задумчиво проговорил Ганс. – Рената укусила меня, я начал проходить обращение и тут же умер. Но успел ли я стать вампиром?
– Конечно, ты им стал! – резко ответила Рената.
– Не совсем так. Мое прежнее тело умерло. А вампиром меня нарисовала уже ты, причем сразу таким, каким я стал бы лишь спустя время. Я имею в виду внешнее.
– Неужели не понимаешь, я нарисовала тебя вампиром, потому что ты им стал? – раздраженно ответила Рената.
– Давайте оставим эти философские споры, – перебил их Грег. – Главное, что мы имеем то, что имеем. Но я задал вопрос.
– Ах да, – спохватился Ганс. – Я устал жить в нарисованном мире, постоянно наблюдая, как Рената кочует по реальностям, легко переходя из картины во внешний мир и обратно. «Раз мы оба вампиры, – подумал я, – значит, у нас одна сущность. Почему же я не могу выйти за ней из нарисованного мира?» Вы знаете, что было дальше, Рената вам все открыла. А после случившегося я вдруг ощутил, как кровь быстрее бежит по венам, как мое тело приобретает другое качество, как… не могу описать вам всего, но это было такое странное ощущение, словно меня наполнили шампанским и пузырьки жизни взбудоражили всю мою сущность. И я, не медля, вышел следом за Ренатой из картины.
– Ты пытался это сделать раньше? – с любопытством спросил Грег.
– Не раз! – улыбнулся Ганс. – Как только Рената уходила, я бросался за ней, но всегда налетал на невидимую стену. Теперь же пузырьки, заполнившие меня, бурлили не только внутри: мне казалось, что они окружили меня невидимой