Три этажа. Эшколь Нево
пытаюсь тебе сказать. Мамаша Айелет – не тот человек, с которым можно оставлять ребенка. Мои родители вышли на пенсию и все время катаются по заграницам. Подолгу. Южная Америка. Китай. Прямо-таки заядлые путешественники. А тут у нас родилась Яэль. И родилась с пороком дыхательных путей. Мы с Айелет неделями просиживали возле ее кроватки в детской больнице «Шнайдер», сменяя друг друга; мы глаз не смыкали – вдруг, когда на секундочку закемаришь, она перестанет дышать? Из больницы несешься на работу, некогда даже заскочить домой переодеться. Я не то чтобы ищу себе оправдание, просто объясняю, почему мы все больше нуждались в Германе и Рут. Днем, вечером, в выходные. Иногда отводили к ним Офри всего на полчаса, иногда – на полдня.
Внезапно вспомнилось – как я мог про это забыть! – как однажды утром, когда Айелет приехала в «Шнайдер» меня сменить, она рассказала мне, что ей приснился сон: будто мы с ней сидим под дверями операционной. Но девочка, которую оперируют и которой грозит смертельная опасность, – это не Яэль, а Офри. И во сне ей не семь лет, а всего годик. А хирург, который выходит из операционной сообщить нам результаты, – это Герман. Только вместо врачебного на нем халат пациента – ну такой, с завязками сзади. Разреза на спине она не видела, просто знала, что он там есть. Герман провел пальцем у нее между бровями и сказал: «Офри будет жить». Она удивилась, что он говорит об Офри, а не о Яэль, но испытала такое облегчение, что не стала переспрашивать.
Я не пытался толковать этот сон. Ни в коем случае! Когда мы только начали с ней встречаться, еще в Хайфе, я как-то раз хотел объяснить ей ее сон, но она сказала, что я ничего в этом не смыслю и она сама разберется, что к чему. Но даже если бы я его проанализировал, я бы не связал его с тем, что произошло год спустя. Наверняка сказал бы что-нибудь вроде: «Возможно, во сне – только во сне! – ты предпочитаешь, чтобы болела Офри, потому что она сильнее и у нее больше шансов выкарабкаться».
Так уж мы устроены. Пока у тебя не родится вторая дочка, ты не способен по достоинству оценить первую. Только благодаря Яэль мы поняли, до чего необычная девочка наша Офри. Какая спокойная. Какая сдержанная. Воспитательницы и учителя в один голос говорили нам, что она очень взрослая для своего возраста. Но лишь с появлением Яэль и всех связанных с ней проблем мы поняли, что все они имели в виду.
Я сейчас скажу тебе кое-что, что тебе не понравится, но мне все равно: в каком-то смысле нам было бы легче, если бы то, что случилось, случилось бы с Яэль. С ней все просто: когда ей грустно, она плачет, когда что-то не по ней – ложится на пол и вопит. Офри никогда не орет. Она переваривает информацию. Обдумывает ее. Взвешивает про себя все за и против. Ты понятия не имеешь, что творится у нее в душе. Иногда после долгого размышления она роняет несколько точных слов. А потом снова погружается в себя и свои мысли, точно фиксируя все, что происходит вокруг. Девочка-радар, точно тебе говорю. Еще совсем маленькой она предчувствовала наши с Айелет стычки, по тому, как менялась энергетика в комнате, вставала