Джинн Искрюгай в любви и на войне. Игорь Валерьевич Мерцалов
поворачивать назад, пройдя половину дороги! – заявил неутомимый Полыхай. – Мы уже добились внимания наших красавиц, остаётся только влюбить их в себя до беспамятства, и тогда посмотрим, сможет ли старый хрыч помешать нашему счастью. Извини, Искрюгай, с языка сорвалось. Ты правильно сделал, что предупредил нас. Магмун-агу всё же надо уважить. Итак, братья, мы должны продумать тактику обольщения до мельчайших подробностей. Действовать следует так, чтобы не попадаться на глаза никому… кроме наших красавиц!
Не сходя с места, он нагородил кучу советов, в которых Отжигай разобраться не смог, а Искрюгай – не захотел.
***
Совсем незаметно промелькнули несколько блаженных дней. Обильная еда и лечебные процедуры быстро вернули трём юным джиннам цветущий вид, и красавицы бросали на них всё более заинтересованные взгляды. Полыхай и Отжигай увлечённо играли с обольщение, а Искрюгай просто наслаждался жизнью. Ему и того было довольно, что однажды Жарым заговорила с ним, спросила, хорошо ли он себя чувствует и достаточно ли отдохнул от общения со смертными.
–Смертные вовсе не так ужасны, как принято думать, – сказал ей Искрюгай.
–Да, я слышала, они ещё ужаснее, – надула Жарым свои чёрные губки.
–Вовсе нет. Ты же и сама хорошо это знаешь. Помнишь, как мы учили историю и всё удивлялись: почему могущественные джинны, никогда ничего не делали первыми, а только перенимали что-то у смертных народов?
–Перенимали – и улучшали! – горячо, почти как в детстве, возразила Жарым. – Мы всё делаем лучше других. А первыми мы сделали самое главное: дали возможность смертным существовать на свете. Кабы не мы – что было бы сейчас с миром? Его покрывали бы маридские льды.
–Но, Жарым, разве ты не понимаешь, что мы просто не могли не воевать с маридами? Сражаясь с ними, джинны не думали о других народах.
–Было бы о чём думать… Мы думали обо всей планете – а другие народы пусть думают о себе сами.
–Они и думают, Жарым, и очень даже неплохо думают! Не только о себе – но обо всех, и о нас в том числе… Они придумали, как можно мирно сосуществовать всем со всеми – а это намного сложнее, чем непрестанно сражаться…
Вздохнула нежная красавица Жарым и поглядела на Искрюгая с печалью.
–Неужели правду говорят, будто тебе нравится возиться с жалкими смертными?
Искрюгай пожал плечами.
–Ну… да. Нравится. Я люблю их.
–За что их можно любить? – поморщилась Жарым.
Однако Искрюгай видел, что морщится она скорее по усвоенной привычке, а не потому, что сама испытывает отвращение к смертным (которых, кстати, никогда не видела – разве только однажды, мельком, когда Магмуни-сарай посещала делегация людей, но люди были далеко и сплошь в асбестовых костюмах). Он видел, что ей хотелось услышать ответ. Она всегда любила поспорить.
–За умение не страшиться смерти, – сказал Искрюгай. – За бодрость, с которой они идут по краю пропасти. За отвагу и упорство. А ещё за дружелюбие. Они всегда готовы пойти навстречу.