Суженый Марии. Александра Девиль
еще могут сговориться с Рожером Сицилийским, а ведь он отъявленный враг Византии, даже с мусульманами сговаривается против нас.
– Ну, этот норманн Рожер – просто безбожный пират, и василевс найдет на него управу. Говорят, Мануил уже сейчас вступил в союз с Венецией против Сицилийца.
– А если все же крестоносцы сговорятся с Рожером и пойдут на штурм Константинополя? Увы, наши стены в ветхом состоянии, а сил для защиты мало.
– Оставь свои зловещие пророчества, пифия, – недовольно поморщился Зоил. – Как бы ни были алчны крестоносцы, они не решатся штурмовать христианскую столицу. Все ограничится перебранкой. А королевские распри меня не очень волнуют. Я не державный муж, и хочу жить своей маленькой жизнью и иметь в ней свои большие удовольствия, хе-хе…
– Иногда маленькие люди расплачиваются за распри великих, – вздохнул Хрисанф, вспомнив судьбу своих родителей. – На востоке говорят: «Воюют цари, а страдает народ». А вдруг, узнав о грозящих Константинополю опасностях, русы откажутся выдать свою дочь за грека?
– Что?.. – насторожился Зоил. – Но ты ведь так рассчитал свой путь, чтобы прибыть в Киев в отсутствие Дмитрия и Константина?
– Да, но у Марии есть еще мать, сестра и другой брат. Что скажут они?
– А это уж твое дело – убедить их, что девушка должна уехать. Надеюсь, что любовь к отцу и брату окажется сильнее, чем страх перед поездкой в Константинополь. И потом, думаю, что до русов еще не докатились слухи о приближении крестового похода.
– Кто знает. В Киев часто приезжают иноземные купцы.
– Так поспеши, чтобы опередить эти слухи.
Отплывая из Константинополя, Хрисанф был уверен, что Дмитрий Клинец и его старший сын уже добрались до берегов Тавриды. Чтобы исполнить задуманное, грекам было необходимо отсутствие Дмитрия.
Между тем Клинец задержался с отъездом недели на две. Причиной тому была его тревога из-за появления в Киеве черниговских послов. Князья Давидовичи, словно желая разрушить то хрупкое спокойствие, которое установилось в столице после замирения Изяслава с половцами, прислали объявить, что просят его выступить против Юрия Суздальского и Святослава Ольговича, захватившего их земли.
Дмитрий был в числе тех киевских бояр, которые призывали Изяслава не верить черниговским князьям. Тысяцкий Улеб, выступая от имени этих бояр, предостерег великого князя: «Давидовичи – двоюродные братья Ольговичей и всегда действовали с ними заодно. Святослав Ольгович – союзник Юрия Суздальского. А Юрий, дядя твой, спит и видит захватить киевский престол. Мы думаем, что Давидовичи действуют по наущению Святослава и Юрия и хотят заманить тебя в ловушку. Не поддавайся на их просьбы, не начинай войны, – тем паче что киевляне не захотят воевать против Юрия, сына Мономахова».
С большим трудом Изяслава удалось отговорить от опрометчивых действий. Великий князь ограничился тем, что отпустил в Чернигов племянника – сына своей сестры и Всеволода Ольговича.
Лишь