У света и тьмы. В трёх книгах. Книга вторая. Агент Сатаны в раю. Александр Черенов
не вздрогнуть, если даже абориген Мафусаил задрожал всеми октавами своего голоса. Значит, было, от чего.
– «Предстать»? Надеюсь, не «в том смысле»…
Я настолько «взбодрился», что не узнал своего голоса…
Глава пятая
Мы вышли на ровную площадку. Здесь лесок был основательно прорежен и окультурен. Об этом говорили и отсутствующие лианы, и присутствующие цветники. В воздухе не было ничего, кроме воздуха, но Мафусаил не переставал трястись. Не прилагая ни малейших усилий, я квалифицированно составлял ему компанию.
В сокращении мышц нам помогало чудовище в образе громадного быка с двумя лицами: одно – бычье, другое – человечье. То же разнообразие присутствовало и в плане конечностей: человеческие ноги дополнялись бычьими копытами. Даже две пары крыльев не смягчали тяжёлого впечатления: крылья были совсем не те, что на иконках. В руках у монстра пылал меч. Тот самый – из Библии.
«Херувим!»
Несмотря на то, что тремор всё больше напоминал клинический, я даже сподобился на мысль.
– «Свят, свят, свят, Господь Вседержитель!»
Это – вроде нашего: «Здравствуйте. Разрешите войти?»
Именно такими словами отметился Мафусаил на пороге Господнего кабинета. Порог представлял собой змейку голубого цвета, напоминающую горящий пропан в газовой конфорке.
«КСП, что ли? Или металлоискатель, какой-нибудь?»
Я побледнел, чувствуя, как по лицу опять заструился пот.
– Опять гляди, как бы не шарахнуло…
– Ошибаешься, – скосил рот Мафусаил. По-киношному: набок. – Это – как раз тот случай, когда не требуется ни веничка, ни совочка.
– Спасибо: «успокоил»!
Невидящими глазами я заглянул в отсутствующий кабинет. Вседержитель, скособочившись, восседал на тучке и перебирал какие-то бумаги. Как есть: Владимир Ильич! «Из кина» или с полотна Серова.
«Замри!» – скомандовал одними глазами Мафусаил.
«Услышав знакомый голос», Господь оторвался от работы и дал знак херувиму. Страж покосился на меня всеми глазищами сразу, опустил меч и кивнул двуличной головой.
– А зачем херувим?
Я рисковал – но шёпотом.
– Тот же самый повар при скатёрке!
Мафусаил ещё раз «отработал набок».
– Ну, что ты хочешь от старика? Они с ним – с самого начала движения. Они… ну, серафимы и херувимы – символ его власти. Атрибут рая. Ну, ты можешь представить себе рай без херувима с пылающим мечом?
То-то же! Пусть это – уже позапрошлый век, пусть уже он на хрен никому не нужен – но традиция!
Мафусаил неожиданно оказался поэтом. Ну, не поэтом – так лириком. Но царедворцем он оказался ещё большим. Это я понял, как только он «включил голос»:
– Традиция – это, брат, свято! Конец традиции – конец душе!
Молодец, парень! Знает, когда нужно собирать камни, а когда их разбрасывать!
– Правильно мыслите, подъархангел! – усмехнулся Всевышний: не одному же мне догадываться «о природе вещей». –