Город без солнца: Кара. Нежелание. Михаил Небрицкий

      В салоне громко разговаривали старухи. Все пожилые люди разговаривают громко, то ли из-за того, что с возрастом возникают проблемы со слухом, то ли из-за того, что в таком возрасте уже некого стесняться. Широкая соседка вынуждала меня сидеть ближе к краю, заставляя часть моего туловища находиться на весу. Одно из коленей я оттопырил в сторону прохода, не опасаясь, что создам кому то неудобство, т.к. по ходу движения никто не будет выходить. Путь предстоял сравнительно затяжной, потому я расслабился и откинулся на спинку. А вот всё-таки интересно, когда же я умру, то моя дочь узнает об этом? И увижу ли я её в дальнейшем остатке жизни? Так бы хотелось снова её увидеть, поговорить с ней о том, как у неё дела. Она ведь уже взрослая, наверняка уже и свои дети есть. А ведь я помню её совсем крохой. Они ушли от меня, когда она была в первом классе. Очень хотелось бы, чтоб она меня, хотя бы, капельку помнила. Всё-таки, хочется увидеть её, её мужа. Надеюсь, она выберет не такого безнадёжного забулдыгу, какого выбрала её мать. Так не хочется, чтоб её кто-то обидел. Та старая проститутка, наверняка уже нашла ей нового отца, и теперь вынуждает её взять его фамилию. Ведь она никогда не перебирала мужским вниманием. Постоянно кокетничала с мужиками, часто оставалась с ними один на один, постоянно заигрывая и подбирая общие темы для обсуждения. Вот же шлюха. Она любила передо мной повыкаблучиваться, заговаривая с незнакомыми мужчинами. А в моменты, когда один из них осматривал её животным взглядом с головы до ног, желая плотских утех, она, зная, что я всё это вижу, могла ему мило поулыбаться. В моменты, когда моё терпение переполнялось, и я требовал объяснений, я слышал одну и ту же фразу: «А что в этом такого?» Здесь как обычно моё терпениелопало, и начинался скандал. Разумеется, словами шлюху вряд ли переубедишь, так как, видя всю мою злость, как я кричу и у меня поднимается давление, судя по стуку в висках, она могла просто рассмеяться мне в лицо, делая вид, что не понимает, о чём я толкую. Тут уже не хватало никаких сил. Гораздо легче мне становится, когда залеплю этой дуре пару раз по её наглой морде. Что бы там не говорили, что женщин бить нельзя, я всегда был уверен: блядей – можно, особенно, когда они рассказывают, что они не такие, хотя факты свидетельствуют об обратном.

      Ни разу не жалею ни об одном нанесённом ей ударе, не жалею о её пролитых слезах, т.к. я целиком и полностью уверен, что она сама виновата в моих деяниях. Каждый раз после очередного скандала у меня в душе вскрывалась язва. Моё дыхание перехватывало и хотелось плакать. Я подолгу сидел сам на кровати, пока она ревела