Спицы в колесе сансары. Надежда Первухина
хорошо.
– А сейчас принеси еще воды и завари чай.
Друкчен повиновался. В конце концов, за повиновение ему платили. И он совсем не хотел потерять источник оплаты.
Тебетец ушел. Ангелина смочила водой носовой платок и обтерла лицо отца. Тот дрожал, метался и бредил. Ангелина наклонилась к самому лицу отца:
– Папочка, пожалуйста, выздоровей! Папочка, не оставляй меня!
Валерий открыл глаза и заговорил:
– Не бойся ослепительно-желтого ясного света; знай, что это – Мудрость; доверься ему искренне и смиренно. Даже если ты не преуспел в смирении, вере и молитве, но знаешь, что перед тобой – свет твоего собственного разума, тогда Божественное Тело и Свет соединятся с тобой нераздельно и ты станешь Буддой…
– Папа, я не понимаю, – прошептала Ангелина.
– Я умираю, дочка, – сказал Валерий. – Я не сделал тебя счастливой в этой жизни…
– Папочка, что ты говоришь! Ты поправишься, все будет хорошо!
Валерий слабо улыбнулся:
– Ладно.
Друкчен между тем набирал воду у колонки. И ему не замедлила явиться давешняя старуха. Ее глаза, как показалось Друкчену, метали молнии – о! она точно была одною из гневных божеств. А Друкчен был не тот человек, который спорит с божествами.
– Госпожа, – кланяясь, сказал он. – Мой хозяин заболел.
Старуха что-то прошипела. Потом сказала:
– Его болезнь не входит в мои планы. Он не должен был заболеть! Кто-то строит мне козни на великой коре! Послушай, Друкчен!
– Да, госпожа?
– Непрестанно молись Отцу-Матери Будде Амитабе и вези своих паломников в храм Дзунг.
– Да простит меня госпожа и не прогневается, но я не знаю, где расположен этот храм. Он на пути великой коры?
– Нет, – качнула головой старуха. – Он в дне пути от Кайласа. Садись в свою повозку и езжай без остановки на северо-восток. Храм вырастет пред тобой как огромная молитвенная ступа. Ты его не пропустишь. Монахам храма покажи больного, пусть молятся за него. А потом… Потом мы встретимся снова и я скажу тебе, что еще делать. Выполни все, что я тебе сказала, и избегнешь Бардо.
– Бардо никто не избегнет, – прошептал Друкчен, но старухи уже не было. И снова в земле остались две выжженные ямки в форме ступней.
Друкчен вернулся с водой и стал заваривать чай. Когда чай был готов, он с Ангелиной постарался напоить больного. Тому, кажется, стало немного лучше.
«Как я скажу им про храм Дзунг? – размышлял Друкчен. – Русский так слаб. Разве он выдержит день пути?»
Но, рассудив здраво, он решил обратиться к Ангелине.
– Послушай, русская девушка, – сказал он, старательно выговаривая слова. – Твоего отца можно вылечить в храме Дзунг. Там целители.
«Да простит меня Будда Амитаба за эти выдумки!»
– Как туда попасть? – Ангелина обратила бледное, какое-то посеревшее лицо к Друкчену.
– Надо ехать в моей машине день пути на северо-восток от Кайласа.
– А ты когда-нибудь был в этом храме?
– Был, – нацепил ложь на ложь Друкчен. Теперь ему точно не миновать Бардо. – Если хочешь, чтобы