Элита. Мерседес Лэки
Щит били молнии и он искрился и переливался всеми цветами радуги – вот, верно, было зрелище! Великолепное – и в то же время пугающее.
– А потом что было? – спросила я, когда дядя сделал паузу, чтобы глотнуть воды.
– А потом… – Он улыбнулся. – Потом явились Учителя. К тому времени Охотники изошли манной, двое из них были уже на пределе и едва держались на ногах. Первой не выдержала Шади: у нее подкосились ноги, и она рухнула прямо в лужу, которая была ей уже по щиколотку. И Охотники начали падать один за другим. Тут я очнулся и кинулся на выручку упавшим – ведь они лежали и мокли под проливным дождем. Я кое-как поднимал их и помогал дотащиться до крыльца, до укрытия, где тепло и сухо. Я закричал, и на мой крик из клуба повыскакивал народ, и все принялись помогать.
Я слушала и испытывала гордость за маленького мальчика, который спустя годы стал моим дядей. Щит в любой момент мог треснуть, и юный герой пошел бы на закуску гром-птицам. Но он все равно поспешил на помощь Охотникам. Неудивительно, что мой дядя вырос таким, какой он есть.
– Хон Ли был тогда старейшим из Учителей. И у него были четыре громадные Гончие. Тибетские мастифы, говорил он, священные храмовые псы. Каждый размером с твоего Душану. Он призвал их, открыл им Портал, а остальные Учителя тем временем подхватили Щит. По команде Хон Ли Учителя бросили Щит, а сам он метнул молнию, такую слепящую, что глазам было больно. Молния ударила гром-птицу прямо в верхнюю часть груди, и птица камнем ухнула вниз.
Ого, вот небось вышел шмяк от такой-то туши! Не слабее, чем от драккена!
– Она упала бесшумно. Не успела она коснуться земли – четыре Гончие были уже тут как тут. Одна схватила гром-птицу за шею, вторая и третья – за крылья, а четвертая перекусила ей хребет. А Учителя опять вскинули Щит – пока остальные гром-птицы не опомнились и не ринулись в атаку. Гончие в мгновение ока прикончили добычу и разорвали ее на куски. И тогда молнии прекратились. – Дядя сделал театральную паузу. Я стискивала бутылку в ладонях. – Хон Ли подал знак, и Учителя опять опустили Щит. Мы все, задрав головы, смотрели вверх. Гром-птицы… они просто парили у нас над головой. Они словно растерялись – их, похоже, ошеломила гибель сородича. И даже буря стихла, будто бы тоже ошеломленная. Стало так тихо… совсем тихо. И тогда Хон Ли поклонился гром-птицам.
– Он… что сделал?
Может, я ослышалась? Учитель Бегай нам про это не рассказывал. Правда, к тому времени он ведь потерял сознание и видел не всё.
– Хон Ли поклонился гром-птицам, – повторил дядя. – А потом заговорил с ними. Он говорил негромко, но казалось, его слова разносятся на многие мили. Что-то такое было в его голосе. «Вы потеряли одного из своих, и теперь вам известно, на что мы способны. Сделайте милость, оставьте нас и позвольте жить в мире», – вот что он сказал. Больше ничего. И только он это произнес, как гром-птицы взмыли в небо и исчезли.
В исполнении Учителя Бегая это звучало так: «Мы убили одну гром-птицу, остальные улетели». Но его версия в сравнении с дядиной никак не