Рождество Эркюля Пуаро. Агата Кристи
пугающе грубо. У Пилар перехватило дыхание. Лидия поежилась.
Внезапно, уловив за спиной какое-то движение, Гарри умолк и резко обернулся. Он не слышал, как кто-то вошел, но теперь в комнате неподвижно стоял Альфред и со странным выражением смотрел на брата.
Гарри с минуту стоял неподвижно, затем его губы растянулись в улыбке.
– Да это же Альфред! – воскликнул он, шагнув навстречу брату.
Альфред кивнул.
– Привет, Гарри.
Оба стояли, глядя друг на друга. Лидия затаила дыхание. «Какой абсурд, – подумала она. – Смотрят друг на друга, как два пса».
Глаза Пилар округлились еще больше.
«Как глупо они выглядят, – подумала она. – Почему не обнимутся? Впрочем, у англичан нет такой привычки. Но они могли хотя бы что-то сказать друг другу. Почему они просто обмениваются взглядами?»
– Забавно снова оказаться здесь, – наконец сказал Гарри.
– Пожалуй… да. Сколько лет прошло… с тех пор… как ты уехал.
Гарри гордо вскинул голову и провел пальцем по подбородку. Это был привычный жест, означавший воинственность.
– Да, – сказал он. – Я рад, что приехал… – Немного помолчав, он многозначительно добавил: – Домой.
Глава 2
– Наверное, я был порочный человек, – произнес Симеон Ли.
Старик сидел, откинувшись на спинку кресла. Вскинув подбородок, он принялся задумчиво водить по нему пальцем. В камине перед ним ярко пылал огонь. Рядом, держа в руке некое подобие веера из папье-маше, сидела Пилар. Она прикрывала им лицо от жара и время от времени грациозно обмахивалась. Симеон довольно наблюдал за ней.
Он заговорил дальше, обращаясь скорее к себе самому, нежели к девушке, чье присутствие служило ему лишь стимулом.
– Да, я был порочный человек, – повторил он. – Что скажешь на это, Пилар?
Девушка пожала плечами.
– Все мужчины порочны. Так говорят монахини. Поэтому и нужно молиться за них.
– Но я был более порочен, чем основная масса мужчин. – Симеон Ли рассмеялся. – Знаешь, я не жалею об этом. Я вообще ни о чем не жалею. Я всегда наслаждался жизнью… каждой ее минутой. Говоря, что с возрастом возникает желание покаяться в содеянном. Это чепуха. Я ни о чем не жалею. И я скажу тебе… Я сделал много такого… Короче говоря, много грешил. Мошенничал, и воровал, и лгал… Да, Господи! И женщины… всегда были женщины! Кто-то недавно рассказал мне, что один арабский шейх имел охрану из сорока собственных сыновей… все примерно одного возраста. Вот как! Сорок человек. Не знаю насчет сорока, но готов спорить, что легко мог бы собрать внушительную охрану, если б знал всех своих отпрысков. Эй, Пилар, что скажешь на это? Ты потрясена?
Взгляд девушки даже не дрогнул.
– Нет. С чего бы мне? Мужчины всегда хотят женщин. Мой отец был таким. Поэтому жены часто бывают несчастны и ходят в церковь молиться.
Старый Симеон Ли нахмурился.
– Я сделал Аделаиду несчастной, – признался он еле слышно, как будто разговаривал сам с собой. – Боже, что за женщина! Когда я женился на ней, она была этакой воздушной красавицей!