Небо на двоих. ЛенаФуксия
стоит сейчас говорить, не стоит ничего спрашивать и уже тем более не надо ему ничего рассказывать. Да мне и не хотелось. Мы оба устали. Оба перенервничали. Оба подавлены и раздавлены произошедшим. Надо прийти в себя, всего лишь собрать в кучку растерзанные нервы и хоть как-то реанимировать настроение…
– Я хочу извиниться, – тихо и очень неуверенно начал он. – Я обманул тебя.
– Ты о чем?
– Я не умею водить мотоцикл.
Мы взглянули друг на друга и засмеялись.
– Тогда с тебя оплата ремонта. Это ж Хонда – она дорогая.
Сверху начало капать. Мы подозрительно уставились на небо.
– Надо где-то спрятаться.
Мы подняли Хонду и потолкали к ближайшей подворотне.
Капать стало интенсивнее. Первые капли – тяжелые, важные – кляксами разбивались об асфальт.
Мы дотолкали Хонду до ближайшей подворотни. К тому моменту, когда мы оказались под укрытием, лично я была мокрой насквозь. Зиль тоже вымок.
Я скинула куртку. Зиль наоборот застегнулся. Можно подумать, что это хоть сколь-нибудь ему поможет. Капли стекали по лицу, задерживались на кончике носа и он их, смешно щурясь, стряхивал. То и дело передергивал плечами, когда тонкие нервные струйки затекали за воротник. Волосы висели черно-белыми сосульками. Такой забавный.
Я, наверняка, выглядила не лучше.
Мы смеялись. Смотрели друг на друга и хохотали.
Зиль секунду смотрел на меня, а потом рывком обнял. Прижал к себе крепко-крепко. Подбородок уперся в мою макушку. Я не знала, как реагировать, и не поняла, что это за внезапный приступ нежности на него вдруг напал. Просто робко обняла в ответ. Вообще необычные ощущения – как будто мы стали ближе после этих происшествий, роднее… Но самое главное, мы начали общаться как добрые старые друзья, которые безумно соскучились друг по другу. Мне удивительно хорошо рядом с ним и спокойно. Странно… Непривычно…
– Почему ты такая маленькая? – выдал удивленно. – Ты же выше была.
– Потому что вот уже полчаса я иду босая. Мои сапоги пали смертью храбрых один в битве с гостями города, второй при аварии.
Он расстроено вздохнул.
– Мой бог! И тут я должен!?
– Не должен. Я наоборот мечтала выкинуть эти дурацкие сапоги, так что с твоей помощью их смерть стала ненапрасной, – в очередной раз честно соврала я, стараясь не думать о том, с какой радостью совсем недавно таскала любимые сапожки и как их обожали мои ножки.
– Я понял… – буркнул хмуро. – Нам далеко еще?
Я ответила что-то неопределенное и тут губ что-то коснулось. Аккуратно и осторожно, словно спрашивая разрешения. Дотронулось и чуть задержалось. Его губы – осенило уставшую головушку. Мой язык слегка лизнул его в ответ. Он всосал мою нижнюю губку и тихонечко прикусил ее. Пришлось проделать тоже самое с его верхней губой. По зубам прошелся требовательный язык, встретился с моим…
Каждый его поцелуй проливался на меня невозможной нежностью, разливался по телу удивительной