Сестры зимнего леса. Рина Росснер
Внутри у меня словно огонь вспыхивает.
– Мы проговорили до утра. Он рассказывал мне о своём роде, Хасидеи Берре, об их штетле и Купели. О том, как его поймали, когда он покинул семью, решив повидать мир. Тамошний барин нарочно ловил медведей, приручал их, а потом заставлял должников надевать медвежью шкуру и плясать с медведем. Люди нередко рядятся в звериные шкуры, отправляясь колядовать, однако здесь речь не об этом. Если ты не мог уплатить долг, единственный путь выпутаться из кабалы – станцевать с одним из помещичьих медведей. Сама понимаешь, мало кто переживал эти танцы. Тятин прадедушка, Шполер Зейде, нередко вызывался потанцевать с медведем за других евреев. Выручая сородичей, он столько раз натягивал медвежью шкуру, что в конце концов превратился в медведя. Как говаривает твой тятя, в час великой нужды становишься тем, кем нужно. А евреям ой как часто требуется защита. С тех пор все, в ком течёт кровь Шполер Зейде, умеют превращаться в медведей. Род получил прозвание хасидов-беров, то бишь – медведей, берложьих людей. Я захотела узнать Бермана получше. Думала: вот он, способ изменить жизнь. Мы с ним пошли к его родным. Он рассказал им, как я его спасла. Они же принялись обзывать меня шиксой, цацей и гойкой. Твой отец пришёл в ярость. Он привёл в дом свою спасительницу, но для его закоснелых родичей мой поступок ничего не значил. Чем больше времени мы проводили с Берманом, тем больше восхищались друг другом, а потом и влюбились. Отношение его семьи только сблизило нас. И вот в один прекрасный день мы решили бежать. Поняли, что иначе нам вместе не бывать. Он бросил всё, что было ему дорого.
Мама умолкает, приглаживает волосы. Затем продолжает:
– Мы отправились к моим родным, однако теперь уже они, в свою очередь, не приняли Бермана. Медведь хочет взять в жёны лебедицу? Неслыханно! Медведю нет места в лебединой стае. Мои родители объявили, что изгонят меня, если я решу остаться с ним. Мы вдвоём бродили по лесу, спали в пещерах, купались в реках, питались чем Бог пошлёт. И вот что надумал твой тятя. Он сказал, что, если я приму иудаизм, его семья меня примет. Я начала старательно учить язык, обычаи и молитвы. Приняла веру твоего отца, омылась семь раз в реке, чтобы очиститься, и стала еврейкой. Всё напрасно. Хасиды отказались считать меня своей. Ведь я была лебедью, а не медведицей. Они прокляли нас и запретили возвращаться. Лебеди – лютые птицы, донечка, нам нелегко сбросить перья и стать кем-то иным. Но мы с Берманом любили друг друга. Наши чувства согревали нас, придавали сил, сделали свободными. Прежде мы и не подозревали, что любовь на такое способна. Решили начать всё с самого начала и отправились в большой город, где евреи и неевреи живут бок о бок. Этим городом были Дубоссары. Здесь никто не знал о нашем прошлом и о наших родичах. Где ж ещё поселиться медведю и лебеди? Твой тятя построил эту хату, а вскоре у нас родилась ты, Либа, дитя любви. Краше тебя я никого не встречала! В тебе соединилась кровь двух могучих родов. Я бы не променяла свою донечку ни на кого на свете.
Матушка