Борис. Игорь Амосов
всем научным сообществом не положено, да и неловко как-то.
Разговор стих, каждый думает о своем и солнце из зенита переходит в сторону горизонта, кузнечики остервенело верещат на закат и чай давно уже выпит, но нет сил двигаться, сковало члены в отупелом ожидании и сердца уже не колышутся в радостном предвкушении, а только досада за неторопливость Беллы, злые взгляды, бросаемые на навязчивую ель закрывающую обзор и мысленное обещание срубить ее при первой возможности.
Наконец, в тот момент, когда Марку приспичило в уборную, и он встал, распространяя запах пота от пижамы, когда очки Кильки совсем съехали, и он откинул их на лоб, а Андрей провел по мокрым волосам, создав из прилизанной прически хаос, за ненавистной елью зашуршало и показалась Белла.
Все в ней легко, легкие босоножки, легкие шорты, легкость в походке и движениях, будто и нет жары, – она невесома и свежа. Легкости нет лишь в глазах, холодных и надменных.
Ни на минуту не забывает кто она и чья, но старается забыть откуда. Закомплексовано старается забыть юность и влюбленность аспирантки в декана, хождение по мукам, светлые кудри по плечам, мини, и алую помаду, немое обожание, трепетное слияние и снисходительное – «Выходи за меня! Как жена, ты подходишь мне,… да и пора уж остепениться…» Визги, писки, кольцо, прыжки до потолка подруг, рестораны, магазины – преображение. А дальше, зависть, отстранение, высокомерие и замкнутость в круге интересов мужа, да и не интересно ей ничего боле.
–Ну, что, заждались? – Белле приятно внимание, и она не спешит. Усаживается в освободившееся кресло, достает из сумки воду, неторопливо пьет, из-под ресниц наблюдая за нетерпением друзей.
–Не томи! – дрожащий голос мужа как сигнал к действию. Отставлена в сторону вода, извлечен планшет, фотографии и бумаги.
–Вот! – Белла находит в планшете нужное видео – Вот оно! Сам процесс размылся почему-то, едва видно, но если приблизить… итог есть! – поворачивает экран к друзьям. Те жадно вглядываются в изображение, кто-то выхватывает из рук устройство, кто-то тянется к фото и на пару мгновений замирает жизнь вокруг, стихают звуки, и время словно останавливается, а Марк, вглядывается в тропинку и в старую ель, будто силясь что-то вспомнить.
Переглядываются ученые, в глазах торжество и восторг, и недоумение, и тихий голос Андрея:
–Поздравляю, коллеги… свершилось! – а дальше, сумбур, перекрикивания, обнимания и рукопожатия, сверка с документами, споры и отрицания фактов.
–Я же говорил, случится чудо!
–Ну, тебя, Килька, с твоими чудесами! Теперь не до чудес, условия надо создать оптимальные, не дать клетке умереть,… а лучше, заставить делиться и размножаться и тогда…
Марк чешет закусанную макушку, и не может скрыть радости:
–Можно открыться ученому сообществу! Вы представляете, какой будет фурор?
Забыта тропинка, забыта ель, забыты муки ожидания, малиновый закат кидает прощальные жаркие лучи на оживленную