Борис. Игорь Амосов
маленькая, может в любую щель пролезть.
Останавливаются на мгновение и снова суета.
–Надо заткнуть все щели!
–Чем?
Снова Белла, комкает бумагу:
–Быстрее!
–Скорее! Марк! Чего стоишь? Помогай! – заглядывают в углы в поисках предполагаемых щелей, и вдруг звук,… будто взмах крыльев. Застывают, прислушиваются, лихорадочно вглядываются в пространство, пытаясь понять, откуда он.
Из-под стола тень, трепет и птичий писк. Напряжение электрическое.
–Кто смелый? – бормочет Килька. Но таких нет, да и смелость теперь ни к чему, черное пятно шевелится, и поднимая пыль, летит к окну. Свистит, бьется в стекло, и пролетев над потолком круг, опускается на плечо к Белле. Белла бледнеет, рот ее раскрывается уж закричать, но пятно опускает голову и проводит по белой щеке, ластясь.
Марк обалдело тянет:
–Голубь! Это черный голубь, коллеги…
* * * * * * * *
Спустя час, обпившиеся кофе и разомлевшие после вчерашней попойки ученые, спокойно восседают за столом, косясь на Беллу, что гладит воркующего голубя и цокает ему, призывая к общению.
–Как это понимать, коллеги? – спрашивает Андрей – Мне интересно ваше мнение…
–Мое мнение не изменилось… чудо! – отвечает Килька, глядя поверх очков и шумно прихлебывая из чашки – Эволюция из клетки в птицу, всего за два дня! Кстати, птице нужна клетка…
–Угу,… а вы думаете, процесс завершен?
–По крайней мере, за час ничего не произошло… – говорит Андрей, подозрительно глядя, как Белла сюсюкает голубю – судя по темпу прогресса до этого, за час, птица должна стать самолетом… – он усмехается шутке, и Белла по инерции выдавливает смешок.
–Подождать думаешь? – интересуется Марк, и вздохнув протягивает – Эх, тревожно мне чего-то… не пойму… может, отчитаемся перед сообществом и свернем эксперимент?
–Ха! И чего мы им покажем? Снять не получилось!
–Ты забываешь про авторитет, Андрей,… кстати, сейчас-то хоть камера включена?
–Включена, работает, да поздно,… по моему мнению,… вполне возможно, что процесс завершен,… а одного авторитета мало… тебе ли не знать? Взять хоть и твоего отца…
Соглашаются, кивают.
–Возможно, стоит все повторить, но на камеру… – муж мрачно наблюдает за действиями жены, что тянет ладонь и приглашает птицу перебраться. Голубь крутит черной головой, оценивающе смотрит на Беллу и устраивается на запястье.
–Совсем ручной! – восторженно шепчет Белла. Тянется к птице лицом, губами, получает подобие поцелуя по-птичьи, по позвоночнику ток, поворачивается, чтобы глянуть на собравшихся другими глазами. Видится ей Марк бесформенной перезрелой грушей, Килька дохлым, ноющим червяком, а муж нарциссом и эгоистом. И только этот удивительный голубь и его поцелуй по-настоящему стоят чего-то.
Хворостинский бледен, тени ревности на лице:
–Оставь подопытного в покое! – почти рычит он.
Белла глядит вопросительно, но все же спускает голубя на стеллаж.
Андрей успокаивается, виновато озирается и более покладисто продолжает:
–Кто