Николай Самохин. Том 2. Повести. Избранные произведения в 2-х томах. Николай Самохин
говорит Пуговкин.
– Хорошо, лапа, – тихо отвечает жена.
– Танечке денег на обед не забывай.
– Не забуду, родной, – говорит Пуговкина,
– Тэк… – Пуговкин барабанит пальцами по столу. – Ванечке в ушко капать…
– Накапаю, милый.
Пуговкин ходит по комнате, трет лоб:
– Ах, ты, туда-сюда! Что то еще наказать хотел – и как отшибло.
– А ты посиди, – робко отвечает жена. – Успокойся. Может, и надумаешь.
– Посиди, посиди, – бормочет Пуговкин. – Как это у тебя легко все…
Он включает телевизор. «Вы смотрели фильм, снятый по заказу областной автоинспекции Управления УООП», – говорит диктор.
– Да! – вспоминает Пуговкин – Электроприборы! Электроприборы выключай обязательно.
– Буду выключать, – обещает жена.
– Ох-хо-xo, – вздыхает Пуговкин. – Огородову, что ли, позвонить?
– А не поздно? – спрашивает жена.
– Поздновато, конечно, – соглашается Пуговкин. – А что делать? Перетерпит.
И он звонит Огородову:
– Спишь, брат? Ну, извини. Я-то? Я, брат, не сплю. Не спится, брат, что-то. Настроение как? Да какое там настроение! Сам понимаешь. Да-а… ты уж будь добр, присмотри тут за моими. Ну спасибо, брат.
Пуговкин вешает трубку.
– Про дверь помнишь? – оборачивается он к жене – На два поворота. Бобика корми… У мамаши будешь – поклон от меня.
Ночью Пуговкин будит супругу.
– Если со мной что случится… – сдавленно говорит он.
Жена всхлипывает.
– Ну ладно, ладно, – успокаивает ее Пуговкин. – Это я так. На всякий случай. Может, и не стрясется. Пока, слава богу, обходится.
Утром Пуговкин встает, одевается, разогревает и пьет чай.
Жена и ребятишки еще спят «Разбудить если? – думает Пуговкин. – Или уж не надо?» Он достает лист чистой бумаги, садится за кухонный стол и пишет: «Поля, умоляю! Береги себя и детей. Лапа». Потом берет портфель и уезжает. На целых два дня.
СПАСИТЕЛЬ
Это произошло на скрещении улиц имени товарищей Куприянова и Севастьянова.
Из-за поворота неожиданно выехал автомобиль.
– Назад! – закричал Тюнькин и сильно дернул меня за руку.
Автомобиль промчался совсем рядом.
– Ух ты! – выдохнул я. – Ну, спасибо, Иван Николаич! Вовек не забуду! Если бы не вы – каюк мне!
– Да ладно, – сказал Тюнькин. – Не будем считаться. Подумаешь – мелочи!
– Хороши мелочи! – возразил я. – Переедет такая мелочь пополам – и привет родителям! Как это вы не растерялись? Просто удивительно!
– Ничего удивительного, – смущенно пробормотал Тюнькин.
– Дернул за рукав – и все.
Навстречу нам по аллейке шел Сабатович.
– Привет, старик! – на ходу бросил он. – Как жизнь?
– Спасибо, Женя! – ответил я, заступая ему дорогу. – Теперь отлично. А недавно было совсем плохо. Идем мы, понимаешь, вот с Тюнькиным, с Иваном Николаичем – и откуда ни возьмись,