Любимец Бога (дилогия). Вадим Витальевич Тарасенко
Башня уже минуту кружила кресло с Борисом.
«Может откажется? – полковник с надеждой смотрел то на центральный монитор, то на боковой. Там, казалось, непоколебимо застыла цифра восемьдесят. Восемьдесят ударов в минуту.
Только на третьей минуте башня стала наклоняться. По экрану монитора поползли цифры: десять градусов, двадцать, тридцать, сорок.
– Центр, я Спасатель, – тревожным голосом ожил динамик.
– Что, Спасатель?
– Тут третий пришел в себя. Срочно просит вам передать сообщение.
– Как третий?
«Ах, ну да. Для Спасателя Аверьянцев третий. Кириленко же отказался».
– Так, третий, последний, – уточнил Спасатель.
– Что за сообщение?
– Передаю дословно: «Отмените испытания. Что-то случилось с башней. Я держал кнопку до конца, а всё равно не долетел. И угол у меня был оптимальный».
– Черт! – рука Северского метнулась к красной кнопке обесточивания стартовой башни.
«А сейчас погода как при казни Христа, – неожиданная, почти нереальная в данный момент мысль, оглушила полковника. – И тогда так было нужно», – на мгновение рука застыла. Яркий зигзаг молнии ослепил экран монитора, оставив после себя тяжкий удар грома. Деревья, дождавшись, наконец, властелина стихии, покорно резко и глубоко качнули свои кроны.
Борис Ковзан и Игорь Северский нажали свои кнопки одновременно. Но электромагнитному импульсу команды отмены испытания понадобилось еще какое-то мгновение, что бы пронестись от КП к стартовой башне. Еще мгновение компьютер искал нужный файл для принятия решения и загружал в оперативную память. В том файле, если бы перевести компьютерный язык на человеческий, было написано примерно следующее: «Если команда отмены испытания пришла после команды пуска, то она выполняется только после завершения пуска». Поэтому компьютер терпеливо подождал, пока к нему не пришел сигнал от концевого датчика, установленного вверху башни – кресло ударилось об отбойник, затем отдал команду на размыкание контактов электроразьема силового кабеля. И удовлетворенно высветил на мониторе: «Башня обесточена».
Северский безнадежно смотрел на светящиеся цифры на мониторе: Угол наклона – 42° 10´. Скорость отрыва – 82, 9 м/с.
«Не долетит, – устало мелькнуло в голове полковника, – у него и угол еще дальше от оптимального, чем у Аверьянцева, и скорость поменьше. Не долетит».
– Попал! Точно в центр бассейна попал! – заорал динамик, до этого приносивший только плохие вести.
Еще не веря в происходящее, Северский вглядывался в экран – желтая точка победно пульсировала в центре синего квадрата.
«Если бы не порыв ветра в последний момент, он бы не долетел. Если бы не буря… Да, всё правильно, так и должно было случиться. Именно так. Буря, двое при смерти и новоявленный Мессия … и тогда тоже была пятница. Да, всё почти так, как это было две тысячи лет назад», – Северский встал.
На душе было пусто.
«Как же дерьмово себя чувствовать лишь крохотным винтиком, малюсенькой шестеренкой, послушно вертящейся силой чужой воли, – полковник