Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия. Питер Уоттс
очков. Когда сигнал с «Роршаха» оборвался на полу фразе, вампир жестом созвал нас к общему столу.
– Оно разговаривает, – произнес он.
Джеймс кивнула:
– Объект практически не дает нам информации, лишь просит держаться на расстоянии. До сих пор голос принадлежал взрослому мужчине, хотя его возраст несколько раз менялся.
Это Сарасти и сам слышал.
– Структура сигнала?
– Межкорабельные протоколы выполнены идеально. Словарный запас объекта довольно обширный, такой не реконструируешь, подслушав стандартный пилотский треп за несколько рейсов. Скорее всего, они отслеживают весь наш внутрисистемный трафик – я бы сказала, в течение нескольких лет. С другой стороны, наблюдая за средствами массовой информации, они могли бы накопить словарный запас побольше. Поэтому, вероятно, прибыли к нам уже после эпохи радиовещания.
– Насколько уверенно они пользуются нашим языком?
– Владеют грамматикой, строят фразы, поддерживают внутритекстовую зависимость. Глубина рекурсии по Хомскому [32] – не меньше четырех, и я не вижу причин, по которым она не может стать еще больше при продолжительном контакте. Они не попугаи, Юкка, знают правила. Взять хотя бы имя…
– «Роршах», – пробормотала Бейтс, под хруст костяшек стискивая свой любимый мячик. – Интересный выбор.
– Я проверила список кораблей. На марсианской петле есть анкат [33] – грузовик с таким названием. То, что говорило с нами, должно быть, относится к своему объекту, как мы – к космическому кораблю, и название подобрало соответствующее.
В соседнее со мной кресло рухнул Шпиндель, только что с камбуза. Груша с кофе колыхалась в его руке, точно желе.
– Именно это название из всех кораблей в Солнечной системе? Слишком символично для случайно выбранного имени.
– Не думаю, что их выбор случаен. Необычное название вызывает комментарии; пилот «Роршаха» выходит на связь с другим кораблем, в ответ слышит: «Ничего себе! Интересное у тебя имечко», – и начинает импровизировать, попутно вспоминая историю происхождения имени, а сам разговор продолжается в эфире. Тот, кто слышит эту болтовню, может не только уловить название и предмет, к которому оно относится, но и по контексту отчасти понять значение. Вероятно, наши инопланетные друзья перебрали таким образом половину реестра и решили, что для неведомого объекта лучше подойдет название «Роршах», чем, допустим, космолет «Джейми Мэтьюз».
– Территориальны и умны. – Шпиндель поморщился, вытаскивая кружку из-под кресла. – Шикарно!
Бейтс пожала плечами.
– Территориальны – может быть. Но не обязательно агрессивны. Я вообще сомневаюсь, что они смогут причинить нам вред. Даже если захотят.
– А я нет, – отрубил Шпиндель. – Эти их скиммеры…
Майор отмахнулась:
– Большие суда маневрируют медленно. Если они решат поиграть с нами в бильярд, мы узнаем об этом заранее. – Она окинула нас взглядом. – Послушайте, неужели только мне одной это кажется странным? Они обладают
32
Согласно теории Ноама Хомского, ключевым отличием языка («дара речи» в узком понимании) от всех других форм коммуникации является рекурсия – способность формулировать высказывания, включающие самих себя. Глубина рекурсии – количество вложенных друг в друга рекурсивных высказываний.
33