Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия. Питер Уоттс
корректировал спуск в водоворот.
«В бою первым гибнет план боя», – пришло в голову изречение, но я не смог вспомнить, откуда взял цитату [38].
– Есть! – вскрикнула Бейтс. Из-за края Бена показалась крошечная точка, и дисплей сразу же дал увеличение. – Запуск по сигналу.
Как ни близко мы подкрались, «Роршах» все еще оставался невидим. Но параллакс отчасти сдвинул шоры с глаз зонда, открывая поминутно выпадавшие из виду иглы и спирали дымного стекла. Сквозь прозрачную толщу оставался полувиден бесконечный плоский горизонт Бена. Изображение подрагивало, по КонСенсусу ходили волны.
– Ничего себе магнитосфера, – заметил Шпиндель.
– Тормозим, – доложила Бейтс.
«Чертик» плавно развернулся назад и запустил движок. Индикатор смены скорости на тактическом дисплее покраснел.
В эту смену телом Банды командовала Саша.
– Входящий сигнал, – доложила она. – Формат тот же.
Сарасти пощелкал языком:
– Соединить!
– «Роршах» – «Тезею». Привет, «Тезей». – На сей раз голос оказался женский, немолодой.
Саша ухмыльнулась:
– Видали? Она совсем не обиделась. Даже на «жирный лохматый хер».
– Не отвечать, – распорядился Сарасти.
– Тяга отключена, – доложила Бейтс.
Летевший по инерции «чертик»… чихнул. Серебряные чешуйки швырнуло в бездну с такой скоростью, что «Тезей» по сравнению с ними неподвижно висел на месте: миллионы ослепительно блестящих компасных стрелок. Миг – и они исчезли. Зонд наблюдал за падением дипольных отражателей, обводя лазерным лучом небесную сферу, дважды в секунду ощупывая им небеса и аккуратно отмечая каждую отраженную вспышку. Лишь поначалу иглы мчались по прямой; затем они скручивались в спирали Лоренца, их сносило по странным дугам и выводило в штопор, чтобы швырнуть по новым, прихотливым траекториям на почти релятивистских скоростях. В КонСенсусе начали проявляться контуры магнитного поля «Роршаха», на первый взгляд, напоминавшие уплотненные слои стеклянной луковицы.
– Бздынннь, – высказался Шпиндель.
Луковица оказалась червивой: в ней стали видны полости, длинные извилистые тоннели в силовом поле, фрактально ветвящиеся на всех уровнях.
– «Роршах» – «Тезею». Привет, «Тезей». Вы на связи?
Голографическая врезка рядом с центральным дисплеем показывала углы постоянно плывущего треугольника: «Тезей» – на острой вершине, «Роршах» и «чертик» определяли узкое основание.
– «Роршах» – «Тезею»: я вас ви-ижу…
– Легкомысленная манера разговора у нее получается лучше, чем у него.
Саша покосилась на Сарасти и не стала добавлять: «Продолжаем?» Но сомнения появились и у нее. Теперь, когда отступать оказалось поздно, она начала продумывать возможные последствия ошибки. Для трезвой переоценки время вышло, но для Саши и это было достижением.
Кроме
38