Последнее семейство в Англии. Мэтт Хейг
блядский хуй. Парк принадлежит мне. Ты что, блядь, не чуешь? Это, блядь, мое царство, и я не хочу делить его с двумя хуевыми пидорами-лабрадорами. Теперь съебите отсюда, или я перегрызу ваши хуевы глотки.
Это, как я чувствовал, был хороший момент, чтобы удалиться. У Генри, однако, были свои представления.
– Ты кто такой? – спросил он.
– Что?
– Мне интересно, кто ты? Как тебя зовут?
– Я Лир. Хотя это не ваше блядское дело.
– Если ты говоришь, что это твой парк, друг мой, это наше дело.
Белые капли слюны падали с широкой челюсти Лира.
– Э, Генри, – сказал я. – Может, мы пойдем куда-нибудь.
Но Генри было не запугать.
– Почему все в итоге сводится к территории? – спросил Генри, вопросительно нюхнув. – Почему это так важно для тебя? Чего ты боишься?
– Боюсь? – сказал Лир. – Боюсь? Отъебись. Хуй тебе, я ничего не боюсь, ёб твою мать.
– Прошу, не соизволишь ли ты следить за речью? – Продолжил Генри. – Мы лабрадоры.
– Мне насрать, будь вы хоть блядским призраком Лесси, честно говоря, ёб твою мать. – Лир приблизился к Генри, увеличиваясь в размерах.
– А почему ты чувствуешь, что тебе нужно вести себя так агрессивно? Разве ты не должен посвящать время заботе о хозяине, не беспокоясь о других собаках в парке? – Генри уже явно испытывал удачу. Зловещий рык исходил откуда-то из глубины массивного корпуса Лира. Я отступил на пару шагов назад и начал нюхать почти лишенный запаха островок травы. Утренний ветерок доносил до нас далекие голоса Адама и Мика, которые, очевидно, еще не замечали нашей проблемы.
– Ты, нахуй, не понимаешь?
– Нет, не понимаю. Поэтому и спросил.
Я ощутил, что Лир отвернулся от Генри и теперь смотрел на меня. Возможно, я был более аппетитным завтраком.
– В смысле, – сказал он. – Взгляните на себя. До какого блядского уныния дошел этот вид?..
Я посмотрел на Генри в недоумении.
– Взгляните на себя: ебать, вы бессильны хоть что-то сделать. Думаете, можете изменить все взмахом хвоста или сентиментальным взглядом? Не смешите меня, ублюдки. Я вам скажу, жизнь ебать как сложна. Там псы едят псов. Ты либо добыча, либо хищник, как ни крути. Людям тоже насрать. Вообще-то, это они забирают наши силы. Они хотят надеть намордники на тех, у кого осталась гордость. Но, видите ли, мой хозяин другой… – Он оглянулся на своего владельца, бледного мужчину с бородой, стоящего в нескольких шагах позади. – Он никогда не наденет на меня намордник, потому что понимает…
– Лир, – крикнул хозяин, вразвалку подходя к нам. – Фу.
Ротвейлер рыкнул на прощание и послушно потрусил к хозяину.
– Чуть не попались, – сказал я, вернувшись к Генри.
– Вообще-то нет, – понюхал воздух Генри, – у этой беседы есть мораль. Не наша мораль, конечно, но все же мораль. Похоже, его не затронули спрингеры. И он не такой уж психопат, каким