.

      1.

      Прошлым летом после двадцати трёх лет в Челси

      мы перевезли мастерскую в Бруклин, в Ист-Вильямсбург,

      выбросив две трети нажитого имущества

      и попрощавшись с двором и садом, который я растила,

      поливала, и со всеми бывшими там тусовками. Теперь ездим

      в мастерскую в район с закрывшимися еврейскими бизнесами,

      с домами, сплошь расписанными граффити.

      Там шатается юное население с расплывчатыми улыбками

      и непроснувшимися лицами, в татуировках с головы до ног,

      в замедленном действии, отходя после травы.

      Мы ходим обедать в старую забегаловку на авеню Бушвик,

      её держит семья из Ливана. Работают с утра до ночи

      и уже наняли беженцев-колумбийцев, легальных

                                                                          с документами

      или нет, не моё дело. Каждый раз, когда подхожу к кассе

      расплачиваться, спрашивая, сколько с меня, хозяин смеётся:

      «С вас, мадам, только миллион долларов». Что ещё или

      что нового можем мы сказать друг другу в этой стране?

      Ем питу с хумусом, читая старые стикерсы

                                                                          шестидесятых годов

      на стене. Последний раз я читала, и это был не Ганди, не он.

      «Когда Сила Любви

      победит Любовь к Силе,

      тогда в мире наступит мир».

      Это Джимми Хендрикс, дети мои.

      2. 20 октября, 2013

      Мы выходим из метро с линии L на Гранд-стрит,

      и он говорит: «Смотри, облака написал Магритт».

      Останавливаемся на углу рассмотреть небо,

      и он говорит: «Пошли отсюда, этот магазин смердит».

      Пробую урезонить: «Рыбные магазины пахнут рыбой».

      «О’кей, – ускоряет шаг, – не знаю, почему он меня не трогает,

      неплохой художник, но слишком уж умствовал со своим

      „Это не трубка“». «Его мать, – отвечаю, – утонула,

      покончила с собой, может быть, ты из‐за этого подумал

      о нём, имею в виду запах рыбного магазина».

      – «Дикая ассоциация, – отвечает, – ты всё представляешь

      через опыт травмы». Защищаюсь: «Конечно. Смотри,

      какие весёленькие названия твоих работ – Атомный гриб,

      Ядерный антрацит, Метеоритный взрыв». – «Видишь, —

      – смеётся, – я об этом и твержу, мы не столь уж

      неподходящая друг к другу пара».

      Мои стихи такие-то и такие,

      теория