Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

      Далеко во мгле потонули огни.

      Беззвучно гондола скользит. Мы – одни…

      Не шепчутся волны… простор… тишина…

      И кротко нам светит луна.

      Но, словно в тоске, ты припала к плечу,

      И взор твой как будто погас… Я молчу…

      Я чую, в моей твоя стынет рука,

      А в сердце рыдает тоска!

      Как будто бы сердце устало для грез,

      Как будто их день отшумевший унес,

      Как будто бы юного счастия дни

      Погасли, как в море огни…

      А ночь так ясна!.. – Гондольер молодой,

      Ты песню, веселую песню нам спой! —

      «Извольте, синьор, я готов, и спою

      Вам лучшую песню свою!»

      Не шепчутся волны, дробясь серебром,

      И песня звучит в полумраке ночном

      Так чисто, так ясно, как будто она

      Ночной тишиной рождена.

      Поет гондольер о далеком былом,

      О славных победах над грозным врагом,

      О пышных пирах средь покорных зыбей

      Роскошной царицы морей.

      Поет гондольер про красавиц былых,

      Про знойные грозы страстей молодых,

      Про негу лобзаний, про ревности яд,

      Про мщенья кровавый булат.

      Поет гондольер: «Весела и светла

      Роскошная жизнь здесь когда-то цвела,

      И многих красавиц и славных вождей

      Возил я в гондоле своей.

      Гондола скользила по сонной волне;

      Я пел им про счастье в далекой стране,

      Про роскошь Востока, про давние дни, —

      И песне внимали они.

      Я пел им про счастье заветной мечты,

      Про вечную славу земной красоты,

      Я в песне сулил им блаженные дни, —

      И песне внимали они.

      Я пел им о темных решеньях судьбы,

      Я пел им про тщетность безумной борьбы,

      Про смерть, стерегущую их в тишине, —

      И сердце смеялось во мне!

      В гондоле своей Дездемону я вез:

      Я пел ей про счастье несбыточных грез,

      Про ласки и слезы в ночной тишине, —

      И сердце смеялось во мне!..»

      Не шепчутся волны, дробясь серебром,

      И песня звучит в полумраке ночном

      Так гордо, так властно, как будто она

      Нездешней мечтой рождена.

      «И минет веков утомительный бред,

      И смоется морем затерянный след

      От жизни, когда-то кипевшей кругом —

      Роскошным, пленительным сном.

      И новые люди придут, и, со мной

      По взморью плывя, в час дремоты ночной,

      О жизни отцветшей вздохнут – и опять

      О будущем станут мечтать.

      И песню спою я в ночной тишине:

      Спою им про счастье в далекой стране,

      Про вечную юность, про светлые дни —

      И песне поверят они.

      Послушной мечтой убаюканы вновь,

      Поверят