Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
обменивались значками, открытками, рабочие надписывали свои фамилии на номерах газеты «Унита», высыпали на улицу – проводить автобус друзей.
Впрочем, несмотря на расширившиеся границы жанра, сведения о сомнительных контактах путешественников содержатся и здесь: «Во Флоренции профессор Д. Благой был приглашен преподавательницей русской литературы флорентийского университета Марией Лупорини к студентам-славистам педагогического факультета. В этой встрече участвовали также Н. Атаров и А. Богуславский»[559].
42
Вероятно, небезынтересным мог бы быть и обзор последующих поездок, продолжавшихся во второй половине 1960‐х и начале 1970‐х годов, но здесь в дело вмешиваются обстоятельства непреодолимой силы: в архиве Союза писателей этих документов нет либо они подшиты так, что выявлению не поддаются[560]. Попавшие в печать отчеты этого времени сводятся или к подробнейшему, буквально пошаговому описанию поездки на остров Святого Лазаря[561] или к краткому травелогу, исполненному тревоги за стойкость венецианских фундаментов:
Старинные здания красивы, но давно уже перестали подходить для нормальной жизни. Шестнадцать тысяч квартир, расположенных на первых этажах, постоянно заливает вода. Дома эти, как правило, лишены системы отопления, санузлов. Венеция принадлежит к тем немногим городам Италии, где смертность превышает рождаемость. «Не менее безотлагательная проблема для Венеции, чем борьба с наводнениями и загрязнением, – пишет „Стампа“, – это выжить как населенному центру».
Вместе с сохранением памятников и ценностей искусства должны решаться и проблемы создания нормальных условий жизни для трудящихся Венеции[562].
Таким образом получается, что следующим заметным венецианским гостем был Бродский, – и здесь неожиданно гондола нашего повествования вплывает в ярко освещенную историческим солнцем область.
Стихотворения
Николай Агнивцев
Венецианские кружева
В самой подлинной Венеции,
Под балконом у Лукреции,
В позе дьявольски-картинной,
Этак – боком, с мандолиной
Целый час себе стою
И – пою, пою, пою:
– «Под балконом, о, синьора,
Врос я в землю, словно куст!
Жду я огненного взора
И таких же самых уст!..
И палаццо, и каналы,
И фискалы, и кинжалы
Задремали до зари!..
И на бархат ночи южной —
Нитью трепетно-жемчужной —
Опустились фонари!
Посмотрите, посмотрите,
Как обвились эти нити —
Сладострастным ожерельем —
Вкруг каналов и дворцов!
Посмотрите
Как дворцы те
Ночь пьянит любовным зельем —
Пряной сказкой грешных снов!
Эта сказка пьяной Дремы
Разлита,
Там же. Л. 2–3.
Ср., впрочем, краткий рассказ А. Т. Твардовского о венецианской поездке 1968 года: «Поехали в Венецию. Обслуживание и забота такая, что когда мы с Брейтбурдом вышли на вокзале, то первое, что услышали: „Синьоры Твардовский и Брейтбурд, ваш катер стоит там-то…“ Венеция ни на что не похожа. Но лучше ее видеть ночью. Днем по каналам плавает бог знает что. Но вода вот такая, какой ее описывают, – неправдоподобно голубая и чем-то светится изнутри. Говорят, там дно особое. И множество катеров. Гондолы остались только для иностранцев. Американцы их обожают. Но плавать на них как-то даже глупо. Видно, что это уже ушедшее, вчерашнее. А в самой Венеции запах какой-то особенный, и к нему надо привыкнуть, – сырости, замшелости, гниения. И все равно прекрасно. Я даже боюсь найти точное определение этого города: его, наверно, просто нет. Старина, оставшаяся совершенно нетронутой. Только катера, да люди одеты по-другому» (Кондратович А. Новомирский дневник. 1967–1970. М., 1991. С. 243–244).
Тигранян С. Венеция, остров Святого Лазаря // Литературная Армения. 1971. № 7/8. С. 101–105.
Ардатовский В. Судьба Венеции // Новое время. 1971. № 46. С. 29.