Сюзанна и Александр. Роксана Гедеон
с господином Брюманом ещё во время террора.
Она взглянула на меня чуть удивлённо и ответила уже гораздо сдержаннее:
–– Да.
Видимо, ей мои расспросы показались неуместными. Я ведь даже имени своего не назвала. Ещё раз полюбовавшись переливами изумрудов в блеске зимнего солнца, мадам Брюман сказала:
–– Мне известно, что ювелир предложил вам миллион франков за эти камни. Если вы будете столь любезны и уступите мне их, я заплачу на сто или двести тысяч больше. Мне ещё надо уточнить, какой именно суммой я располагаю.
Я ничего не ответила. Потом подняла вуаль.
–– Валентина, это же я. Вы помните меня?
Какой-то миг она непонимающе смотрела на меня, потом чуть зажмурилась, словно хотела проверить зрение, и бледность разлилась по её лицу. Негромко и очень нерешительно она спросила:
–– Сюзанна?
Я кивнула. Она хотела ещё что-то сказать, но, похоже, не могла собраться с мыслями, и я, боясь, что меня узнает не только подруга, сжала руку Валентины.
–– Ради Бога, молчите. Давайте уйдём отсюда! Нас не должны видеть вместе.
Она ничего не понимала, но послушно поднялась и пошла за мной к выходу. В этот миг за конторкой появился ювелир.
–– Мадам, – произнёс он мне, – имею честь сообщить вам…
–– Нет-нет, – сказала я поспешно, снова опуская вуаль. – Сделка не состоится. Мои планы изменились, мэтр Бонтран.
Я затащила Валентину в свою карету – благо, что она шла за мной послушно, как ребёнок, сама захлопнула дверцу и приказала кучеру ехать в какое-либо спокойное и безлюдное место.
–– В парк Монсо, может быть? – осведомился он.
–– Да, да, именно туда!
Я повернулась к вновь обретённой подруге.
–– Вы согласны? Согласны ехать туда?
–– Но почему именно туда? – кротко возразила она. – Я бы так охотно пригласила вас к себе!
–– Дорогая моя, вы, может быть, удивитесь, но оставаться с вами у всех на виду – это самое ужасное для меня в нынешнее время.
–– Почему?
–– Потому что мне необходима ваша помощь.
Ничего необыкновенного не было в том, что бывшая мадемуазель де Сейян, чей отец был расстрелян за роялизм, чей жених воевал за короля на юге Франции, стала женой буржуа. Это лишь на первый взгляд могло показаться возмутительным. Покинутая всеми, даже мной, Валентина не имела ни денег, ни определённых намерений. 1793 год – то было время, когда Франция захлёбывалась в крови. Чтобы выжить, нужно было уметь драться, пускаться в авантюры, изворачиваться. Валентина ничего этого не умела. Комитеты в те дни охотились за всеми, кто своими манерами хотя бы отдаленно напоминал аристократа. Нужно было искать прикрытие. И оно нашлось – в лице торговца Жака Брюмана, сделавшего мадемуазель де Сейян предложение. Она стала мадам Брюман, а это имя уже не внушало подозрений. А преуспевающий буржуа лишь потом оценил, до чего удачный сделал выбор: при Директории стало очень модно жениться на аристократках