Сюзанна и Александр. Роксана Гедеон
вмешивать министра. Если уж вы хотите чего-то добиться, могли бы приехать прямо ко мне.
–– Боже мой, но ведь я даже не знала, где вы живёте, Доминик.
Его лицо исказилось.
–– О, конечно. Вы предпочли узнавать адрес Талейрана, а не мой. Как там у вас говорится? Он ваш собрат по сословию.
Я передернула плечами. Потом ясно, в упор поглядела на Доминика.
–– Гражданин, Порри, отвечайте прямо: намерены вы со мной разговаривать или нет?
–– Да. Намерен, – произнёс он отрывисто и едва заметно глотнул.
–– В таком случае идёмте туда, где потише и поспокойнее. Вы знаете здесь такой уголок?
–– Не пытайтесь уверить меня, что вы здесь впервые.
Его тон мне не понравился, и я решила хоть как-то одёрнуть этого слишком возомнившего о себе чиновника.
–– Сдаётся мне, гражданин комиссар секции, вы склонны ссориться со мной, – сказала я и гневно, и колко, и чуть насмешливо.
Он молча забрал у меня стакан лимонада, который я всё ещё сжимала пальцами, и произнёс:
–– Мне жаль, что вы продолжаете считать меня болваном.
В зимнем саду было тихо и цветочный аромат разливался в воздухе – словно наперекор зиме и непогоде. Звуки музыки и шум зала почти не доносились сюда. Остановившись возле зарослей рододендронов и розового амаранта, я повернулась к спутнику.
–– Вы, вероятно, знаете, чего я хочу. Можете ли вы помочь мне?
Он вдруг резко, сильно взял меня за талию, привлёк к себе так, что я на миг утратила способность дышать, и не смогла даже выставить вперёд локоть, чтобы защититься.
–– Чего вы хотите! – повторил он угрюмо. – А вы когда-нибудь думали, чего хочу я?
Он был гораздо выше меня, но сейчас его лицо оказалось совсем близко к моему. Я видела его глаза, его полные губы, чувствовала запах довольно крепкого одеколона – всё это вызывало у меня лёгкую неприязнь.
–– И чего хотите вы? – спросила я безучастно, размышляя и продумывая свои действия на ход вперёд.
Чувства этого человека никогда не были для меня тайной. И никогда не находили во мне ответа. Но отталкивать его сейчас, отталкивать резко, возмущённо, неделикатно – это означало бы подвергать риску успех моей задачи.
–– Я хочу вас! Неужели это так непонятно!
«Как он стал смел! – подумала я даже с лёгким презрением. – И всё потому, что я от него завишу!» Мне не нравилось, когда на меня смотрели так по-животному, как сейчас. Он порывисто наклонился, припал к моим губам, но я с недовольным вздохом отвернула голову, и поцелуй получился весьма краткий, скользящий.
Он обнял меня сильнее, просто сдавил в объятиях.
–– Как же вы прекрасны! – прошептал Доменик, касаясь губами моего уха. – В этом платье, сейчас… Я знаю, вы – моё проклятье, но вам стоит только слово сказать, только попросить… Попросите меня так, как только вы можете! Нет ничего такого… чего бы я не выполнил для вас… для того, чтобы иметь повод быть с вами!
Я