Роковая тайна сестер Бронте. Части 1 и 2. Екатерина Борисовна Митрофанова
им не довелось разделить между собой светлую радость беззаботного сестринского уединения, создающего трогательную иллюзию атмосферы семейного очага; Кэтрин Моорлэнд изъявила неожиданное желание примкнуть к их обществу.
– Ну, как ты, Мария? – участливо спросила Шарлотта. – Поверь: что бы тебе ни пришлось испытать нынче или когда-либо, какими бы не были твои чувства, ты никогда не будешь одинока. Коль скоро наше искреннее сочувствие способно облегчить твои страдания хотя бы на йоту, мы обретем самое отрадное утешение для себя самих.
– Я это знаю, – отозвалась Мария мягко и спокойно, – и от души благодарю вас, милые сестрицы. Однако же, смею вас заверить: ваши тревоги напрасны. В том, что произошло со мной сегодня, нет ни малейшего основания для беспокойства, равно как и в самой моей болезни. Все это – сущие пустяки. И, если вы действительно хотите по-настоящему понять и разделить мои чувства… О, если бы вы только смогли проникнуться моими ощущениями, постичь их глубокий смысл… Знайте же: я счастлива. Совершенно счастлива, ибо все мое существо преисполнено непоколебимой веры: душа моя очень скоро войдет в Царствие Господне. Эта вера озаряет последние вехи моего земного пути дивным Божественным Огнем.
– Что ты такое говоришь, Мария! – вскричала Шарлотта. – Прошу тебя: перестань! Мне страшно тебя слушать!
– Да, дорогая сестрица, – сказала Элизабет. – Я убеждена: твое смирение порождено тайным отчаянием, вызванным болезнью. Но, уповаю, все обернется совсем не так мрачно, как рисует тебе твое разгоряченное воображение.
– Мрачно?! Да нет же, сестрицы. Вы определенно неправильно поняли и истолковали мои слова и поведение. Повторяю: я счастлива! Безмерно! То, что со мной теперь происходит просто невозможно выразить словами. И, уверяю вас, – этот непостижимый дивный восторг, совершенно обуздавший мое сознание, – отнюдь не плод больного воображения. Я чувствую: то блаженное состояние, что безраздельно владеет мною теперь, исходит свыше. Оно вселяет в меня светлое упование, что Господь увидел с Небес, сколь искренна и безгранична моя любовь и преданность Ему, и посему щедро одарил меня своей бесценной благодатью. И отныне я стану смиренно молиться, чтобы наш добрейший Создатель ниспослал свой великий дар и вам, мои дорогие сестрицы.
«Вот пример небывалого мужества и подлинного величия души», – с восхищением подумала Шарлотта. – «Я обязательно запомню ее такой… непосредственной и прекрасной… божественно прекрасной. Как было бы восхитительно, если бы весь мир узнал о нашей Марии! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы поведать миру о ней. А также – об ужасной несправедливой жестокости мистера Уилсона и мисс Эндрюс, а еще – об ангельской доброте мисс Эванс. Пока не знаю, что именно я должна сделать, чтобы воплотить в жизнь свои нынешние мысли, но когда-нибудь непременно сделаю это!»
– Как бы то ни было, – вмешалась Кэтрин Моорлэнд, – твое сегодняшнее поведение, Мария, показалось мне безупречным. Ты представилась