Каюсь. Том 2. Полина Александровна Раевская
сверля невидящим взглядом куралесящую толпу.
На душе пусто, и хочется плакать. Впервые с того дня, как Гладышев бросил меня, я позволяю себе думать об этом. Впервые так остро ощущаю свое одиночество и пустоту. Как бы я не старалась ее заполнить, все не то без него. Ни в чем нет радости. Не ощущаю ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Все тлен и серость. Не живу, существую. Но и с ним разве была я счастливой?
Смахиваю слезы, допиваю оставшееся на донышке шампанское и, подхватив сумочку, качаясь из стороны в сторону, осторожно продвигаюсь к выходу, где меня ждет главный сюрприз.
Вы верите в судьбу? Я как-то никогда раньше всерьез о ней не задумывалась, но каждый раз эта непостижимая инстанция дает о себе знать, словно смеется надо мной, приговаривая: «Ну, что, девочка, познакомимся?». Вот и сейчас вновь показала свое лицо, когда я подошла к лестнице. Сердце у меня упало в тот же миг, как кинула взгляд на поднимающуюся парочку. Даже не вглядываясь, поняла, что это Гладышев.
У меня потемнело в глазах, все выпитое шампанское разом ударило в голову. Воздух стал каким-то пересушенным, горячим настолько, что обжег легкие, когда заметила рядом с Олегом высокую блондинку.
Увидела и застыла, не моргая, не отводя горящего взгляда. На вид этой женщине можно было дать стопроцентный тридцатник, несмотря на все ухищрения. Лицо, что как говорится «с иголочки». Похоже, гиалуроночку тетя очень уважает. Шаблонный контурный фейс с накаченными губами, выраженными скулами и ушитым носом. Все это выглядело, конечно же, очень аккуратно, но все равно далеким от естественности. По типажу эта женщина напоминала Гладышевскую жену- такая же кукла Барби. Оказывается, ему больше по вкусу тощие блондинки с накаченными буферами. Интересно. И опять я не вписываюсь ни в его привычки, ни во вкусы. Но все же эта стареющая мукла мне не конкурент.
Что ты в ней нашел, Гладышев? Какого хрена притащил ее к своим друзьям? Какого она держит тебя под руку? Какого вообще, если ты «любыми путями и способами» собрался вернуть меня? Или это и есть твои способы? – орет мое сердце, надрываясь.
Но вцепившись в перила, я ничем не выдаю свою боль. Просто жду, пока они поднимаются по лестнице, о чем –то перешептываясь, не замечая меня. Внутри бушует ураган, агония рвет душу на ошметки. Меня трясет, как в лихорадке. Но когда наши с Гладышевым взгляды встречаются, что-то во мне щелкает, и становится смешно над всей этой ситуацией. Мысли, видимо, все же материальны. Хотела встретить их с Мариночкой, получите и распишитесь. Наряжалась, значит, не зря.
–Чайка?– изумляется Олег, прошивая меня насквозь своим взглядом. – Что ты здесь делаешь?– нахмурился он, оглядев мой наряд.
–Цепляю мужиков, конечно же. Что еще я могу делать?-выдаю со смешком, зная, что он взбесится.
И точно: сжал челюсти, отчего желваки заходили ходуном, лицо побледнело от гнева, а глаза загорелись дьявольским огнем. Мне это понравилось, и я решила пойти еще дальше и переключилась на Мариночку, которая непонимающе таращилась то на меня,