Полночное солнце. Елена Баранчикова
Пожалуй, я бы приобрёл, имейте в виду, если что, куплю-с, хотя сейчас не до мебели (вздыхает).
М а р т. Да вы ж знаете. там вся мебель, всё – чужое, только рояль наш.
О б ё р т ы ш е в. А что книги ведь тоже можно, отлично горят. К чему они теперь? Книги ни к чему по нынешним-то временам.
М а р т. Книги? (задумчиво) Да, отлично, отлично,
О б ё р т ы ш е в. Так, так, так, жаль, прискорбно, прискорбно всё это! Жаль, ничем вам помочь не могу, не в силах, сами понимаете, сами бедствуем. А кто сейчас не бедствует? У всех нужда-с-с.
(На кухне слышна детская возня).
М а р т. Алексей Иваныч, а как ваши дети?
О б ё р т ы ш е в. Да что, дети есть дети, им всё нипочем, наелись, теперь резвятся. Это нам за них думать и решать, голову ломать приходится, кумекать, что да как (раздаётся детский крик. «Чур не я». «Теперь ты прячешься». «Ага, в ту комнату не ходить»). Слышите? В прятки пострелята играть надумали.
М а р т. Да, слышу, играют (задумчиво) это хорошо, это радует.
О б ё р т ы ш е в (ехидно улыбаясь). Вы тоже, помню, частенько играли, сейчас что-то совсем не слыхать. Рояль-то свой не продали ещё?
М а р т. Не продал, просто некогда играть, нет времени… и желания.
О б ё р т ы ш е в. Понимаю, понимаю, недосуг, да и покупателя счас вряд ли сыскать на такой товар. А когда-то вы ведь полные залы собирали, газеты о вас писали, нынче музыку не слушают, не в чести она, всё о прокорме думают, так сказать, о хлебе насущном. Да-с. Рояль мне не нужен, зачем он мне, а вот креслице взял бы, по-соседски, имейте в виду, знаю, надо помочь.
М а р т. Вы правы, музыка не нужна никому, нынче другие заботы, людям надо как-то выживать.
О б ё р т ы ш е в. Да, все стали материалистами. А знаете, для меня семья – главное, глаз не сомкну, в лепешку разобьюсь, чтоб только все были сыты, обуты и одеты и всего было вдосталь. Как это так – чтоб дети голодали, не допущу ни в коем разе, это ведь святая родительская обязанность.
М а р т. Правильно, ради детей стараетесь, это уважения заслуживает.
О б ё р т ы ш е в. А что ещё нам остается в жизни? Это у вас никаких забот и хлопот, люди вы молодые, вольные. А мы семейные, по рукам-ногам повязаны, обязанностей много. А где права-то наши? Прав нет никаких.
М а р т. Грустно это, без прав.
О б ё р т ы ш е в. Одни тяготы, иной раз и ночью не спится, всё думаю, что б предпринять, где чем разжиться, что на что обменять, бывает, до рассвета глаз не сомкнёшь, всё прикидываю, сосчитываю.
М а р т (рассеянно). Да-да, семья, это хлопотно.
О б ё р т ы ш е в. Милуйтесь, пока молоды, воркуйте. Вы вот, к примеру, весь в искусстве, всё музицируете, это нужно, правильно, музицируйте. Только вот, чтоб соседям не мешать, знаете ли… Ну, теперь никаких претензий не имеем, теперь нам не мешаете, у вас тихо, всё улеглось, слава богу.
М а р т (мнётся). Я хотел… Алексей Иваныч, нельзя ли у вас хоть пять-шесть поленьев.
О б ё р т ы ш е в. (оскалив сточенные зубы). Что вы, Мартин Мартиныч, что вы! (отмахивается). Вы меня обижаете, у нас ведь дети, двое, мал мала меньше, сами знаете – не могу же я их на произвол судьбы бросить. У самих конина – и то раз в день,