Грюнвальдское побоище. Русские полки против крестоносцев. Виктор Поротников
Мирославы сызнова. К ней шли односельчане, мужи и жены, и у всех на устах была одна и та же просьба. Людям казалось, что Мирослава своей уступкой боярину Самовладу может запросто избавить всю общину от тяжких долгов.
Глава вторая
ГРИДЕНЬ ГЛЕБ
С утра пораньше Мирослава устроила суровый допрос своей дочери.
– Зачем ты даришь улыбки этому гридню? – молвила вдова, поджигая бересту и подкладывая ее к сухим дровам, сложенным в печи. – О чем ты так долго ворковала с ним вчера вечером возле калитки?
Мирослава заплетала волосы в косу, сидя на скамье.
– Мы говорили с ним о сущих пустяках, матушка, – заметно смутившись, ответила Ольга. – И вообще, Глеб приходит не ко мне, а к Горяину.
– Приходит-то этот гридень, конечно, к Горяину, однако с помыслами о тебе, – проворчала Мирослава, присев на корточки возле печной топки. – Приятный младень, ничего не скажешь, но он боярского рода, и мы ему не ровня. Запомни это, дочь.
– Матушка, можно мне спросить тебя о… – Ольга запнулась, не смея продолжить.
– О чем? – не оборачиваясь, проговорила Мирослава.
– Правда ли, что отцом Горяши является боярин Самовлад?
Мирослава распрямилась и повернулась к дочери.
– Истинная правда, – с тяжелым вздохом ответила она.
– Выходит, Горяша ровня Глебу, – заметила Ольга.
– Глебу, а не тебе, глупая, – проворчала Мирослава.
После беседы с дочерью у Мирославы состоялся разговор с сыном, когда тот, позавтракав, удалился под навес в углу двора, где он мастерил стрелы для своего охотничьего лука.
Видимо, Горяин в душе был уже готов к этой непростой беседе с матерью, поскольку он сам пришел ей на помощь, видя, как нелегко Мирославе говорить ему о том, что так долго было тайной для него.
– Не переживай, матушка, – сказал Горяин, – тебя я не променяю на отца-боярина. И ехать в Дорогобуж я не собираюсь.
– Тебе все же придется поехать в Дорогобуж, сынок, – с печалью в голосе промолвила Мирослава. – Односельчане наши проходу мне не дают, ибо Тумарь-хитрец на свою сторону их перетянул обещанием простить им все недоимки, ежели они уговорят меня уступить боярину Самовладу. Самовлад, сказывают, плох совсем и желает перед смертью с тобой повидаться. Не могу я идти одна против всей общины, сынок. Коль простит боярин долги всей нашей деревне, то люди нам с тобой будут за это благодарны.
Горяин понимающе покивал головой, всем своим видом показывая, что он готов поехать в Дорогобуж по воле матери, но сам туда ни за что не поехал бы.
Если тиун Архип плел свою интригу, не выходя из дома сельского старосты, то оба его гридня все это время были предоставлены самим себе. Один из них, по имени Фома, свел знакомство со здешним скорняком, который сам был когда-то воином. С утра и по вечерам Фома наведывался на двор к скорняку, где стоял тяжелый запах свежесодранных коровьих и лошадиных шкур, дабы в компании со своим новым знакомцем осушить очередной жбан пива или