Любовь по договоренности. Светлана Демидова
мужчине, чем блондинка. Марина смугловата, черноволоса, и, как мне кажется, умна. Впрочем, блондинка, возможно, тоже не лыком шита. Откуда мне знать?
Да, наверное, и блондинка не дура, потому что не проронила ни единого звука. Все трое оказались хорошо воспитанными людьми, которые явно не хотели демонстрировать посторонним характер своих отношений. Они молчали, хотя я понимала, что каждый внутренне если и не кричит, то стонет. На лице Марины застыла гримаса болезненного удивления. Было совершенно очевидно, что от собственного мужа, который прилежно носит обручальное кольцо с бриллиантиками или фианитами, она такого предательства никак не ожидала. На лице блондинки явственно читалось выражение «Все пропало!» Нет не так. «ВСЕ ПРОПАЛО!!!»
Я осторожно перевела взгляд на неверного мужа. Его глаза, еще сильнее запавшие, были закрыты, щеки втянулись сильнее и, как у Дон Кихота, будто целовались изнутри друг с другом. Лицо изображало усталость крайней степени. В общем, этот персонаж моего будущего романа гораздо лучше смотрелся бы в гробу на кружевной подушечке и с руками, сложенными на груди, нежели в салоне общественного транспорта. Я поняла блондинку. У нее, похоже, действительно все пропало. То, что любовник гладил ее ручку и трогательно поддерживал зеркальце, не значит вообще ничего. Просто в тот момент ему так хотелось – и все! Но и Марине ничего хорошего наверняка не светит. Скорее всего, этот муравьиный Дон Кихот уйдет и от жены, и от любовницы в поисках лучшей доли. Господи! Да зачем мне писать про них роман?! Зачем переживать за этих людей, с которыми я совершенно не знакома?! Как хорошо было просто ехать в маршрутке в гипермаркет «Всё!» и смотреть в окно. Созерцать окружающее, так сказать, не напрягая мозговые извилины. Конечно, я несколько печалилась о собственной никчемной писательской судьбе, но думы эти привычные, а потому где-то даже сладкие. Теперь же я просто не знаю, куда девать глаза, потому что все поняла про своих попутчиков и, по совершенно непонятной причине, чувствую себя виноватой. Отвратительное, я вам скажу, состояние.
И в этом состоянии вины я ехала до самого гипермаркета. Остальные пассажиры наверняка направлялись туда же, иначе не забрались бы в эту маршрутку. Полно и других. Только вот непонятно, куда бабуся потащит свою кастрюлю. Впрочем, возле магазина, конечно же, есть и жилые дома.
Когда наше транспортное средство остановилось, первым со своего места поднялся Дон Кихот. Еще бы! Он же так устал и ехать, и мысленно объясняться с двумя женщинами попеременно. Ему, само собой, требовался отдых. Вслед за ним припустил юркий мужичонка, сидевший впереди Марины. Я с неудовольствием отметила, что на капюшоне его куртки точно такой же крашеный песец, как у меня. Один в один. Потом встала Марина. Понятно, ей хотелось быть впереди любовницы мужа хотя бы на выходе из маршрутки. За Мариной сорвалась с места несколько подзадержавшаяся на старте жена мужичка в крашеном песце. С ворчанием: «Вот никогда не подождет…» она вывалила в проход