Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи. Татьяна Николаевна Зубачева
чтобы успеть отдохнуть, набраться сил. В эти часы в камерах мёртвая тишина, и не из-за надзирателей, после смены тебе уже на всё плевать, просто нельзя на разговоры тратить силы. И надзиратели знают это и даже не заглядывают в камеры. А для разговоров душевая. Там, в шуме воды, а струю пускают на полную силу, там-то, сразу после смены или перед сменой, там и выливают всё накопившееся. Да и мало ли где можно ещё найти возможность потрепаться? Но отдых после смены – дело святое. Как звали того парня-трёхкровку? У него начались кошмары, и своими стонами он всех будоражил. Кудряш и Ушастый на третий день накрыли ему голову подушкой и подержали. Хорошо сделали, тот даже не задёргался. Потом аккуратно вернули подушку на место и легли спать. И всё. Никто о том парне и не вспоминал. Он и сам помнит это потому, что случилось это как раз перед той сменой. А тогда, как все, был доволен, что можно выспаться без помех. Когда Жиряга пришёл в их камеру, они уже сами просыпались и повскакали с коек бодро. Жирягу не боялись, он не вредничал по-пустому и бил звучно, но без боли. Не то, что Каракатица. Тот бил подло: синяка нет, так что иди на смену, а до больного места не дотронешься, а если по руке пришлось, то отнимается сразу, и всю смену одной рукой работаешь и зубами от боли скрипишь. А какой клиентке это понравится? Так что вдобавок и после смены получишь. Нет, Жиряга такой подлянки никому не устраивал. И тогда Жиряга подошёл к койке, посмотрел на спящего мёртвым сном трёхкровку и только пробурчал что-то. Он один, его койка рядом была, и расслышал: «Успели поганцы», – но промолчал. Если надзиратель не шумит, ему-то чего лезть. Смерть во сне – лёгкая смерть. И дальше… дальше как всегда. Его смена ночная. Жиряга их гонял по обычным маршрутам. Столовая, спортзал… они и сами всё знают, как пресс качать и суставы растягивать. Жиряга не лезет. Станет себе у дверей и смотрит на них сверху, не командует. Пристроишься отжиматься рядом с кем хочешь и треплешься спокойно, по затылку ещё ни один надзиратель болтуна не угадал. И за едой при Жиряге вольготно. Не трепаться, конечно, но перехватить чего сверх пайка вполне возможно. Нет, когда потом Жиряга по пьянке набил морду управляющему и его выгнали, о нём многие пожалели. Но раз Жиряга внутри, то в зале другие. И когда к вечеру их, отмытых, надушенных, уже в рабочей одежде, погнали в отстойник, их там уже ждал Хмырь. У него сразу в животе захолодело, как эту харю увидел. В отстойнике только скамья по стене, и как ты будешь ждать вызова: сидя, лёжа на полу или стоя – это только надзиратель решает. Хмырь построил их по стене и начал с таблеток. Обычный набор: одна красная, одна полосатая и жёлтый шарик. Красная – чтоб не спать, полосатая – чтоб внутри всё зудело и, кроме бабы, ничего б не хотелось, а шарик – чтоб сил хватило. Только Хмырь обязательно подсунет ещё чего-нибудь, и ты или вырубишься посреди смены, или в такой раж войдёшь, что клиентку уже не чувствуешь. Но ему повезло. До него ещё пятеро было, когда прибежал Одноглазый отбирать на рулетку и выдернул его из строя. И таблетки он получал уже от Одноглазого, а тот таким не баловался. Хмырь заржал им вслед. Рулетка – поганое дело. В отстойнике, ожидая вызова, можно и потрепаться, и, если надзиратель позволит, размяться немного, ну, не когда Хмырь, понятно, но всё же, в зале на обслуге тоже не так плохо: кому вина подольёшь и