Джулиан Фостер. Валерий Мармышев
В самолёте, с трудом проделав дыру в потолке наподобие дымохода, я разжег костер.
У Генри была сломана правая нога и левая рука. Ходить он не мог. После того, как мы напоили его и накормили горячей едой, Генри пришел в себя и смог кратко, полушепотом, поведать нам свою историю.
Это был тяжелый вылет. Самолет плохо слушался и едва держался в воздухе с самого момента отрыва от земли. Примерно через двадцать минут полета, в салоне раздался треск. Генри проверил приборы: все в норме. Отстегнул ремни и, привстав, заглянул в салон. Резкий толчок развернул нос самолета, затем удар сверху и самолет просел под тяжестью неба. Генри отбросило в хвост машины, прямо на ящики. Раздался надрывный рёв мотора, затем последовал удар о землю. В одночасье крылья и переднюю часть самолета оторвало, а фюзеляж потащило вниз по склону. Генри потерял сознание, а очнувшись, сумел соорудить лишь такое убежище.
К концу его рассказа буря разыгралась с новой, неистовой силой. Пришло время поговорить о главном. Генри ранен и болен – идти он не сможет. Мы с Хёвардом тоже еле ходим. У нас есть еда и запас дров – это хорошо, но для похода ресурсов маловато. К тому же нет теплой одежды для Генри. В такую погоду он замерзнет, а эта буря, судя по всему, продлится долго. Еще одна проблема – волки.
– Придется ждать тут, – прошептал Генри. – Хотя в кабине есть рация. Я думаю, она еще может работать.
– Далеко, – заметил Хёвард, – идти туда верная смерть.
Он был прав. Я вызвался сходить за дровами, пока буря еще не набрала всю свою мощь. Хёвард хотел пойти со мной, но я сказал, что ему лучше позаботиться о сыне.
Генри был совсем плох. Ему нужна была теплая одежда, взамен испорченной. Пока шёл, я оценил склон, где лежала кабина. Да, Хёвард прав. В такую погоду можно замерзнуть насмерть или потеряться. Риск очень велик. Но я точно знал, как нужно поступить.
Вечером, когда все уснули, я снял свою куртку, верхний, самый теплый свитер, шерстяные носки и аккуратно сложил вещи возле Генри. Подкинув дров в костер и записав наши координаты на листке, я вышел на воздух.
– Свежо! – В шутку подумал я.
Запомнив направление на компасе, я быстро полез по склону в сторону кабины. В течении тридцати минут я карабкался, моля Бога, чтобы я не ошибся и не прошел мимо. Наконец, мои ботинки уперлись в металл обшивки. Светя фонариком, я проделал вход в кабину и нашел рацию. Щелчок кнопки, шум и треск в динамиках.
– Работает! – расхохотался я, вне себя от счастья.
Тело начинало медленно умирать от перенапряжения и холода. Пора отсылать сообщение азбукой Морзе.
– Координаты. Нас трое. Нужна помощь. Есть еда. Продержимся неделю.
Как болят руки! Голова трещит, сердце надрывно качает кровь.
– Координаты. Нас трое. Нужна помощь. Есть еда. Продержимся неделю.
Боль утихает. Не чувствую ног. Безумно хочется спать. Становится так жарко.
– Координаты. Нас трое. Нужна помощь.