Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира. Айрин Бран
к нему присоединились Лоэналь и Театлин, вырвавшиеся из объятий толпы. Им повезло меньше. Великого зодчего империи Мирэй узнавали с трудом: слишком сложны были гербы эльфийских аристократов, в том числе и Лоэналя; листовидное деление герба на два поля серебряное и зеленое с летящей серебряной птицей на зеленом поле и зеленой на серебряном. Но узнав самого эльфа, люди пропускали его без разговоров, расступаясь на удивление быстро для такой плотной толпы. Хлауд приветственно кивнул другу и своей невесте, та в ответ улыбнулась. И эта улыбка была настолько теплой, что глава совета даже задохнулся от внезапно нахлынувших чувств: откуда-то из глубины души поднялась радость и захлестнула его потоком счастья, сметавшего все на своем пути. «Наверное, это и есть любовь, старик», – улыбнулся он про себя.
За последние полтора месяца, что Лоэналь активно трудился над тронным залом, тот преобразился. Он стал более величественным: стены из бело-розового мрамора имели вставки из того же материала только черного цвета, которые были выложены в форме фигур на гербе Вариара; вдоль стен шли колонны, образующие ниши, в которых стояли статуи отважных воинов и прекрасных дам. Любому, ступившему на бело-черный пол, плиты которого складывались в звездчатый узор, казалось, что он попадает в обитель богов и они сами вот-вот сойдут с пьедесталов и преклонят колена перед императором. На небольшом возвышении, куда вели пять ступенек, стояли два трона, светящиеся в лучах солнца, падающего через витражи под потолком тронного зала, высота которых была в два обычных этажа. Троны были вырезаны из цельных кусков янтаря, и представляли собой настоящие произведения искусства. Талантливый резчик по камню изобразил двух вздыбленных единорогов, поддерживающих спинку кресла, подлокотники тоже были сделаны в виде этих животных, и казалось, что император и императрица гладят их спины. Хлауд усмехнулся, наблюдая за тем, как Театлин изучает царившее тут великолепие. Ее глаза буквально светились, впитывая каждую частичку красоты и изящества тронного зала.
– Твое творение, брат мой? – с восхищением рассматривая резные виноградные лозы, увивающие мраморные колонны, спросила Театлин у Лоэналя.
– Конечно, дорогая, – улыбнулся тот. – Люди слишком грубы, чтобы создавать столь тонкие и изящные вещи. Но они учатся.
– Конечно, так они не могут, – хмыкнул Хлауд. – Нам никогда не достичь уровня эльфийских мастеров. Ведь у нас почти нет времени, чтобы совершенствовать свое мастерство.
– Я вам давно об этом говорю, старый друг, – едва заметно поклонился Лоэналь.
– Вы меня разыгрываете, – притопнула ножкой Театлин. – Я так и знала.
Мужчины усмехнулись, глядя на прекрасную девушку, что недовольно нахмурилась и явно собиралась им высказать все, что она думает по этому поводу, но не успела. В залу вошел император, и все приветственно склонились пред ним. Вариар был облачен в красно-золотые