Девушка, которая должна умереть. Давид Лагеркранц
Дети все время требуют развлечений.
– Как давно вы здесь живете?
– Уже пять месяцев, а ты?
– Сотни лет.
Она рассмеялась.
– Очень давно, я имел в виду. Когда живешь так долго в одном месте, многое перестаешь замечать. Просто передвигаешься по городу, как лунатик.
– Ты имеешь в виду себя?
– Конечно. У вас, новоселов, взгляд более цепкий.
– Возможно.
– Не помнишь нищего с Мариаторгет, в такой объемной голубой куртке? У него еще было черное пятно на лице…
Софи грустно улыбнулась.
– Как же, прекрасно помню.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что его трудно забыть.
– У меня это получилось.
Взгляд Софи сделался удивленным.
– Что ты имеешь в виду?
– Я видел его десятки раз и ни разу не заметил. И только после смерти он стал для меня существовать.
– Так он умер?
– Да, вчера мне звонила врач судмедэкспертизы.
– С какой стати?
– Надеялась, что я помогу с опознанием. У него в кармане обнаружилась бумажка с моим номером.
– И ты помог?
Микаэль вздохнул.
– Нет.
– Но он, похоже, заинтересовал тебя, этот бедняга.
– Возможно.
Софи отпила чая. Некоторое время оба молчали.
– Он напал на Катрин Линдос неделю тому назад.
– Правда?
– Вел себя как безумный. Я стояла в сторонке, на Сведенборгсгатан.
– Что ему от нее было нужно?
Софи пожала плечами.
– Наверное, видел ее по телевизору.
Катрин Линдос время от времени мелькала на телеэкране. Она была журналистом консервативного толка и принимала участие в дебатах о законах и правопорядке, дисциплине и школьном образовании. Миловидная, подтянутая женщина, всегда элегантно одетая и с простой прической. Микаэль находил ее образ слишком строгим и лишенным фантазии. Время от времени она критиковала его в «Свенска дагбладет».
– Так как он себя вел? – спросил Блумквист.
– Вцепился ей в рукав и кричал.
– Что кричал?
– Не помню. Но при этом он размахивал какой-то веткой или палкой. Катрин после этого долго не могла успокоиться. Я помогала ей вывести пятно с пиджака.
– Должно быть, оно сильно ее расстроило.
Микаэль произнес это без тени иронии, но Софи все равно не поверила.
– Она никогда не нравилась тебе, ведь так?
– Ну, почему… С ней всё в порядке. Разве что слишком правый уклон, на мой вкус, и вообще…
– Фрёкен Совершенство, ты хотел сказать?
– Этого я не говорил.
– Но подумал. Знал бы ты, сколько грязи выливают на нее в Сети… Этакая фифа из высшего общества, которая только и знает, что прогуливаться по Лунсбергу да задирать нос перед простыми людьми… Кому придет в голову поинтересоваться, каково ей приходится на самом деле?
– О… только не мне.
Тут