Юркин хуторок. Лидия Чарская
чтобы голуби, как котята, молоко пили?
Сережа сконфузился.
– Возьмем их с собою! – тянул Бобка и протягивал ручонки к гнездышку.
– Оставь, я сам! – оттолкнув его, проговорил своим резким голосом Юрик, и бросившись ничком на ворох соломы, он в свою очередь потянулся рукою за гнездом.
Тут произошло нечто совсем неожиданное. Ворох соломы зашевелился, словно живой, под Юриком, и из-под него высунулась белобрысая головенка с потешными пышными вихрами и маленьким носом, торчавшим на детской грязной рожице в виде пуговицы.
– Не трожь голубей, тебе говорят! – произнес вихрастый мальчик. – Голуби мои, и худо тебе будет, коли что ежели…
– Вот тебе раз! – протянул изумленный Юрик, в то время как Бобка со страхом попятился к двери. – Вы из каких же будете, господин хороший, и чего же вы бранитесь, с позволения сказать?
Вихры отчаянно зашевелились, и нос-пуговица окончательно вылез из-под соломы. Обладатель этого носа оказался небольшим пузатым босым человечком в грязной, заплатанной в нескольких местах рубашонке. У него было какое-то задорное и в то же время недоумевающее выражение лица.
– Кто ты такой? – спросил Юрик, удивленно глядя на этого курносого и вихрастого мальчугана.
– Кто? Я-то? – переспросил мальчуган.
– Ты-то!
– Я-то – Митька! А вот ты-то кто будешь? – произнес далеко не миролюбивым тоном курносый человечек.
– А я – Юрик, – отвечал маленький барчук, с трудом удерживаясь от смеха при виде этой забавно воинственной рожицы. – А это Сережа, – указал он на старшего брата, – а этот – Бобка, – протянул он палец в направлении рыженького мальчика, забившегося от страха в уголок.
– Бобка… имя-то словно собачье! – протянул с глупой усмешкой пузатенький Митька и вдруг снова неожиданно рассердился: – А пошто вы, ровно воры, в мою голубятню забрались?
– А пошто ты, как разбойник, в соломе спрятался? – передразнивая его, спросил Юрик.
– Боялся я! Тетка Аксинья меня била, шибко била… Велела коров пасти, а я убег.
– Зачем же ты убег? – спросил Юрик.
– А тебе што за дело?
И Митька воинственно выпрямился и даже сжал в кулаки свои грязные ручонки. Но как раз в эту минуту раздался пронзительный крик внизу:
– Митька-а! Митька-а! Куда ты провалился?
– Ахти, беда мне! – вскричал Митька и снова нырнул в солому. – Прибьет она меня, прибьет беспричинно. У нее первое дело – за вихры таскать.
– А ты не бойся. Мы тебя не дадим в обиду, – успокоил его Юрик.
– Это кто? Ты-то?
– Да хоть бы и я!
– Во! Так она на тебя и посмотрит.
– Батюшки! Да она сюда идет, – прошептал испуганно Сережа.
– Беда, беда! – вскричал Митька и с головой ушел в свою солому.
Действительно, ступени скрипели под тяжестью Аксиньи, и не успели мальчики переглянуться между собою, как ее тучная фигура показалась на пороге мезонина.
– Ну, полюбовались на голубков,