Нефертити, или Прекрасная пришла. Валентина Нестерова
мама. Она умерла, когда я родился. Наверно, мне называли её имя, но я забыл. Помню только, карабкался в горы, как мог высоко, и кричал: «мама!», чтобы она меня услышала.
– Хочешь, я буду твоей мамой? – неожиданно поцеловала сиротскую руку Нефертити.
– Ты? Нет! Будь лучше… моим солнышком, – смущённо и восторженно посмотрел на девочку Тутмос, в качестве дара вытаскивая из кармана сливочно-жёлтую фигурку котёнка.
– Сыночек Солнца! – обрадовалась богиня его сердца.
– Если хочешь, я и тебя вырежу… из камня.
– Меня? Зачем? Я уже большая…
– Даже богов вырезают. И фараонов…
– А львов?
– И львов!
– А ты сможешь?
– Смогу.
– Ты волшебник?
– Нет. Я скульптор, – доверительно сообщил Тутмос.
– А я… не знаю кто. Просто девочка, которая любит петь, танцевать. Играть на систрах. Бегать за котёнком. Всё люблю, понимаешь?
– И меня… любишь?
– И тебя. Но больше… Хотепа, – легко призналась Нефертити.
– Почему?
– Он спас меня…
– А тайны ты умеешь хранить? – спросил Тутмос и, не дожидаясь ответа, предложил, – хочешь, вместе будем строить для сына царицы дворец? Чтобы он не знал.
– Почему, чтобы не знал?
– Это будет подарок!
– Хорошо, – согласилась девочка.
– Тогда приходи завтра к новому храму…
– Тити, ты где? Пора на урок, – раздался грудной голос мамы-няни.
– Я приду.
– До завтра, – прошептал вслед сверкающему пятками солнышку Тутмос.
6
Царица не пришла спеть гимн уходящему на покой Амону…
И арфы звучали растерянно: звуки не летели слаженно, как стая птиц, а наскакивали друг на друга, будто не могли поделить добычу…
И алтарь почти пустовал: лепёшки козьего сыра, да горки фиников…
Возможно, воспитатель Аменхотепа младшего Эйе принёс что-то более ценное, но, накрыв дар руками, ещё молился.
Наблюдая за ним с кафедры, Аанен ликовал: бог луны Тот благословляет его! Стали понятными рисунки и иероглифы Эфы…
Время не в ногах, а в голове.
Ребёнок появился раньше времени.
Зелёный плод ядовит.
Как он был глуп, когда спрашивал: это ты написала, или я сам придумал?
Бог говорил с ним… через песчаную Эфу!
Значит, Тот принимает его жертвоприношения!
Аанен улыбнулся.
Охота на ибисов всегда успешна. Внутренности птиц он скармливает Эфе, а тушки мумифицирует, и хоронит с подобающими почестями в пещере, которая становится длиннее и длиннее. Если понадобится, верный раб продолжит усыпальницу от края земли, до края…
– Остановись, Эйе, хочу поговорить с тобой! – очнулся Аанен, когда воспитатель, оставив на алтаре горсть самоцветов, собрался уходить. – Скажи, почему Тэйе не явилась на службу?
Жрец специально назвал сестру