Верёвка. Книга вторая. Алексей Андреев
врачами, и привычно лёг вздремнуть в своей вахтёрке.
Среди ночи его разбудил одинокий «дзинь», словно уронили колокольчик – новое сообщение. Захар Григорьевич взял телефон. Сообщение пришло то же самое, что и утром. Про «малых сих в час отчаяния».
Может, у них там поломалось чего в монастыре? Но тут же возникла и другая, более неприятная мысль: а может, он сам виноват, пропустил что-то важное в этот день? Он вышел на улицу, прошёлся вдоль корпуса по двору, где днём гуляли психические. Всё тихо, как обычно.
Свет в клинике погас, когда Захар Григорьевич уже вернулся к своей проходной. В палатах и так было темно, но теперь потемнели и окна коридоров. Остались только две лампочки на лестнице, на аварийном питании.
«Опять пробки выбило, – подумал Захар Григорьевич. – Небось Нина, как обычно, включила себе и обогреватель, и кипятильник. Сейчас прибежит, будет просить электрика вызвать. А чего там вызывать, пошёл да и…»
Вдруг лампочки на лестнице тоже погасли. Захару Григорьевичу даже показалось, что он услышал громкий щелчок. А ведь на том же аварийном питании работают и замки на этажах, вспомнил он. Вот теперь точно внештатная ситуация. Он вытащил телефон, чтобы позвонить в соответствии с инструкцией…
– Дедушка, как пройти к храму? – спросил детский голос за спиной.
Захар Григорьевич обернулся. Рядом стояла девочка лет семи, в длинной вязаной кофте поверх больничной пижамы. В руке она держала круглый будильник. Захар Григорьевич перевёл взгляд на экран своей «Моторолы», где светилась загадочная цитата.
«В час отчаяния… – пробормотал Захар Григорьевич. – Малых сих».
И всё как-то сразу сложилось. И армейский кореш Витюха, что сбежал из дурки, а выздоровел в церкви. И здешние надменные врачи, что детишек мучают своими таблетками да приборами – воистину гиены! И вся его, Захара, военная служба, которая вела его к этому самому моменту – защищать малых сих, а не помогать супостатам. Всё стало ясно как день.
– Пойдём, дочка, я покажу дорогу, – говорит Захар Григорьевич, открывая железный засов на калитке.
Они выходят на улицу. До рассвета ещё далеко, но небо уже начало добавлять утреннюю голубую примесь к жёлтым фонарями. Захар Григорьевич, повернувшись налево, указывает рукой: на следующем перекрёстке блестят золотые луковки церкви.
Из клиники за спиной раздаются крики. Захар Григорьевич прислушивается, как будто вспоминая о чём-то далёком.
– Мне бы надо… – говорит он.
– Да-да, вы идите, я дальше сама доберусь! – Девочка машет ему на прощанье будильником. – Спасибо, дедушка!
Пожилой охранник машет рукой в ответ. За забором клиники опять какой-то визг. Охранник возвращается на территорию и видит, что к нему несутся трое подростков в больничных пижамах, а за ними гонится толстая дежурная сестра. Охранник улыбается. Он знает, что делать. Он широко распахивает калитку и кричит:
– Дорога к храму – налево! Дуйте, ребята, я её задержу!
#