Руки Геракла. Фред Томас Саберхаген
лишь на несколько дюймов ниже меня. У него были курчавые черные волосы, а кожа, как и моя, дочерна загорела на солнце. Его можно было бы назвать красивым парнем, если бы уши не торчали в стороны. Разница в возрасте у нас была небольшой, виделись мы довольно часто, так что я смотрел на него как на младшего брата, которого у меня никогда не было.
Итак, в шестнадцать лет – день рождения застал меня в дороге – я впервые отправился в путь по-настоящему самостоятельно, подгоняемый почти непреклонным повелением царя, с благословением матери в душе и луком со стрелами за плечами.
Почти всех мало-мальски пригодных верблюдов и мастодонтов забрали ради нужд войска, так что нам пришлось добираться до пастбищ на своих двоих. Мы шли скоро, хотя дорога заняла у нас почти две недели. Мы то топали по пыли, то месили грязь, в зависимости от погоды.
Когда знакомые края остались позади, а дорога впереди открылась навстречу неизведанному, мрачное настроение, тяготившее меня со дня смерти Лина, начало постепенно улетучиваться. Энкид тоже помогал в этом. Это был веселый, бодрый парень, который без перерыва шутил и травил байки, предвкушая приятные приключения, как в прошлом году. Иногда во время нашего двухнедельного путешествия нам везло, и мы попадали в гостеприимный дом, а порой приходилось спать под открытым звездным небом.
Мы услышали о льве день на пятый-шестой нашего путешествия, когда навстречу нам попался странствующий торговец, тянувший за повод осла, на спине которого в корзине ехал весь его нехитрый скарб, укрытый от дождя. Судя по его рассказам, стада, за которыми нам предстояло присматривать, постоянно редели, одного пастуха уже загрыз невероятно мощный и яростный зверь – лев, огромная кошка, которую благодаря какому-то колдовству не брало оружие.
Мы с племянником никогда не видели кошки больше домашней полосатой. Наверное, мы к тому же не обладали достаточно богатым воображением, потому нас вовсе не испугала весть торговца. Наоборот, нас все это заинтересовало – лев будет развлечением в нашей тоскливой работе.
Энкид в последние годы жил бок о бок со мной, так что насмотрелся случайных проявлений моей силы, чтобы иметь о ней хоть какое-то представление, – а о ней не имел даже приблизительного понятия никто ни в городе, ни в нашем поместье, ни даже сам Амфитрион. Как я уже говорил, на первый взгляд ничто не выдавало во мне моей тайны. В шестнадцать лет я уже понял, что никогда не буду выше среднего роста. Мои руки были еще маловаты для мужчины, запястья еще тонковаты, предплечья и плечи совершенно обычные, так что ничего, таящегося во мне, видно не было. Я даже еще не начал осознавать всей величины своей силы.
Среди немногих вещей, которые я взял с собой в ссылку, был колчан со стрелами и тяжелый лук, которые подарил мне на прощанье мой приемный отец. Тогда ни я, ни Амфитрион понятия не имели, что мне придется встретиться со львом и испытать их на нем. Лук было так тяжело натягивать, что только самые сильные мужчины могли стрелять из него более-менее прицельно. Он был изящен и красив, и я был уверен, что Амфитрион не отдал бы его мне, если бы сам, будучи человеком