Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству. Шервин Нуланд
пулю в грудь и оглушительный грохот в уши».
Способ построения фразы кажется преднамеренным литературным приемом, помогающим автору сделать главу «украшением всего моего трактата». Аналогично, мысли, перекликающиеся в следующих друг за другом пятистишиях, что весьма характерно для стиля Ветхого Завета, легко обнаружить в следующих отрывках, но на этот раз цитаты напечатаны таким образом, чтобы подчеркнуть одну идею, выраженную в двух отдельных строфах:
Гром и молния, как правило, ударяют
лишь один раз и могут поразить
только одного человека из множества;
но одна большая пушка одним выстрелом
может убить и покалечить сотни человек.
Поэтому каждый из нас по праву проклинает
создателей этих смертоносных орудий;
и, напротив, возносит до небес тех,
кто старается словами и благочестивыми призывами
убедить королей не использовать их.
Это разоблачающее, почти поэтическое произведение библейского типа сочинил пророк эпохи Возрождения, первым учителем которого был капеллан, а первым учебником – перевод древних свитков Израиля.
Мне не просто так пришло в голову процитировать некоторые выдержки из этой главы. Я стремился описать жизнь и заслуги Амбруаза Паре в том контексте, в котором одаренный хирург формировался как личность. Я пытался описать его гуманизм в эпоху жестокости, его скромность в эпоху высокомерия, его объективность в эпоху предрассудков, его оригинальность в эпоху консерватизма, его независимость в эпоху авторитетов, его логичную рациональность в эпоху путаных непостижимых теорий и его глубокую порядочность в эпоху господства прагматического лицемерия и массовых убийств, совершаемых во имя религии.
С его необычайными способностями к наблюдению, талантом обобщать информацию и делать универсальные выводы из полученного опыта Амбруаза Паре можно сравнить с великими клиническими учеными более поздней эпохи. Но есть и разница, которая ставит его в один ряд скорее с древними целителями, чем с нашими современниками. Амбруаза Паре интересовал не столько процесс течения заболевания, сколько его пациент, страдающий человек. Это была старая концепция Гиппократа: именно на восстановление внутреннего равновесия индивидуума, по большей части, была направлена греческая терапия. Поскольку такой подход приводил к серьезным ошибкам в понимании специфики болезни, постепенно, ближе к концу восемнадцатого века, он стал уступать место исследованиям патологической анатомии. Так как ученые медики сначала фокусировались на органах, потом на клетках и, в конце концов, на молекулах, им становилось все труднее разглядеть за ними испуганного больного пациента, который пришел к ним за помощью. Своей сосредоточенности на деталях болезни мы обязаны огромным успехам, которых добилась современная медицинская наука. Но именно эти достижения уменьшили нашу способность,