Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра. Джон Краули
задумалась. Хорошо, наконец сказала она, но однажды украдешь. И всегда будешь горько об этом жалеть.
Дарр Дубраули не знал, что такое «жалеть», у Ворон такого чувства не бывает. «Слушай, но не отвечай», – сказал Певец, и Дарр Дубраули захлопнул клюв. Свинья вернулась к желудям, словно ничего и не говорила, но Дарр Дубраули ощутил, что теперь может лететь дальше, вглубь леса. Он перебрался с Дуба на Березу в конце солнечной просеки и уселся на одну из нижних ветвей.
Не слушай Свинью, услышал он. Оставайся со мной. Если полетишь дальше, пожалеешь.
Кто это сказал? Никого и ничего рядом не было. Только Береза, на которой он сидел. Дарр был тут один: Певец исчез. Неподвижный лес ждал его решения: улетит или останется?
Дарр подал клич.
Клич на своем родном языке, а не на том наречии, на котором говорил с Певцом, и не на языке Свиньи или Березы. Простой клич-вопрос, на который в его родных лесах он почти сразу же получил бы ответ, услышал бы: «Кто ты? Мы здесь! Проваливай! Что видишь?» И тому подобное. Но Дарр Дубраули ничего не услышал, только почувствовал, как лес вздрогнул, словно никогда не слышал прежде такого звука.
А потом он увидел внизу, на земле, в низком кустарнике, рыжий промельк: Лиса скользнула там, оглянулась, чтобы его увидеть или услышать, затем пропала.
Дарр полетел туда. И вмиг лес изменился, или изменилось то, что он видел. Что-то случилось с его зрением: все вокруг казалось больше и ближе, чем следовало бы, каждый предмет виделся четким и грозным; но вдали все быстро тонуло в размытой дымке, так что Дарр даже пугался, когда из нее вдруг выныривали четкие силуэты. Вот и сейчас: он нагнал Лису, которая теперь шла на задних лапах, так что Дарр понял, кто это; а неподалеку, на полянке, где пыль плясала в косых лучах солнца, сидела целая толпа Людей, ясных и отчетливых; как он мог их не увидеть с той Березы? Больше, чем может счесть Ворона, и каждый – на особом сиденье. Большие волосатые головы поворачивались из стороны в сторону, Люди ухмылялись, а щеки у них горели, как ягоды Боярышника. В больших ладонях они сжимали горшки с питьем. И вот показались новые Люди, здоровые, радостные, нагруженные золотыми травами, с телегами добра, еды, мелких животных и оранжевых яблок.
Только никто из них не произносил ни звука. И ни одно создание ни в лесу, ни на небе, ни на земле не издавало ни звука, который мог бы услышать Дарр.
Лисья Шапка – теперь она окончательно стала собой – сидела среди них. Шкурка красовалась у нее на голове, потому что (как и предполагал Дарр) она забрала у них свое добро. Соседи поглаживали ее и кормили то тем, то другим; бледное создание посреди их жирного изобилия.
Так, выходит, бояться нечего? Ее сородичи живут себе в зеленом лесу, что же тут не так? Если они и украли ее шкурку, то уже вернули. Все хорошо.
Дарр Дубраули крикнул собственным голосом: «Все хорошо!»
Люди его услышали и в тревоге принялись озираться по сторонам; один из них схватил покрепче Лисью Шапку – совсем не по-дружески. Черный Щенок, который вышагивал перед ними, обернулся на звук и, оскалив