Блуд на крови. Валентин Лавров
а крепко запали в душу ее синие глаза, сочные манящие уста. (Пономаренко жил на хуторе – верстах в двадцати от Анфисы.) Женщина не замечала пристального взгляда, на нее устремленного: слишком была погружена в собственные думы. А Пономаренко с горечью размышлял: «Ведь я после твоего отказа с горя запил, а потом ушел на эту собачью работу – в тюрьму!»
Взял он корзину, записку и отправился в «четвертый».
Подметное письмо
Со смотрителем Харьковского тюремного замка Ткачуком случилось странное происшествие. Он вернулся со службы домой в половине четвертого пополудни – календарь показывал 30 декабря 1868 года.
Снял с себя китель и протянул домработнице Гликерии (из заключенных). Та стала его чистить, и под ноги смотрителя упал листок бумаги.
– Что это? – удивился тот. Развернул, прочитал, и глаза у него округлились. Печатными буквами карандашом было написано: «Арестант Федулов вовсе не сам повесился. Это его убили».
– Откуда записка? – вопросительно взглянул на Гликерию.
– Из вашего кармана выпавши.
– Это как понимать? Подсунули, что ли? Напасти этой мне еще недоставало! – пробурчал Ткачук, снова натянул на себя китель и отправился в замок. На ходу рассуждал: «Почему мне сообщают о смерти заключенного анонимным способом? Кто и как исхитрился сделать это? Будучи на службе, я не снимал с себя кителя».
Уже в проходной он столкнулся со своим помощником, накричал на него:
– Почему вы мне об убийстве не доложили? Безобразие!
– А кого убили? – изумился помощник.
– В какой камере сидит Федулов?
Помощник справился по книге и доложил:
– Вчера за драку переведен из номера шестнадцать в четвертый карцер.
Взяв с собою корпусного дежурного, начальство спустилось в подвал. Ткачук прильнул к глазку четвертого карцера, ожидая увидеть висящего в петле Федулова. Но смотрителя ждала приятная неожиданность: заключенный был жив-здоров и прохаживался по карцеру – из угла в угол.
Начальник отхлопнул «кормушку» – форточку посреди двери, куда обычно ставят еду арестантам. Он наклонился и крикнул:
– С наступающим Новым годом, Федулов!
– Спасибо, и вас тоже! – со спокойным достоинством ответил тот.
Ткачук разогнулся, вытер ладонью пот со лба:
– Вот и хорошо!
О странной записке смотритель никому не сказал ни слова. Про себя со злобой подумал: «Ну, негодяи, нашли над кем шутить! Попадутся мне в руки – шкуру спущу!»
Но не давала покоя мысль: «Как удалось подсунуть записку? В какой момент? И главное – для чего?»
Ответов на эти вопросы не было.
Труп для студентов
Когда на другое утро смотритель прибыл на службу, корпусной дежурный Негода его ошарашил:
– Дозвольте доложить, в карцере арестант повесился!
– В четвертом, что ль? – переполняясь гневом, спросил Ткачук. – Новогодние шуточки?
– Никак нет! Без всяких шуток – висит