Детский психоанализ. Мелани Кляйн
тележки и «прицепил» каждую на свой «локомотивчик»[35]. Он указал на лошадку и повозку и сказал: «Это папа», поместил рядом такую же игрушку – «Это мама». Указав еще раз на «отцовский» экипаж, сказал: «Это я». А далее, ткнув в сторону «материнского» экипажа: «Это тоже я», продемонстрировав тем самым свою идентификацию с обоими родителями в коитусе. После этого он несколько раз столкнул между собой две маленькие повозки и рассказал мне, как он и его маленький брат пустили двух цыплят в свою спальню, чтобы они сами смогли угомониться, но те столкнулись и плюнули «туда». Но он сам и Фриц, добавил Петер, «не были озорными уличными мальчишками и не плевались». Когда я сказала ему, что эти цыплята были его и Фрица «штуковинами», сталкивающимися друг с другом и плюющимися – мастурбирующими таким образом, он, после преодоления небольшого внутреннего сопротивления, согласился.
Здесь возможно только указать на то, что детские фантазии, проявляющиеся в процессе игры, становятся все более и более свободными в ответ на их постоянную интерпретацию в том смысле, что фантазирование становится более раскрепощенным процессом. Что заторможенность в игре уменьшается, а рамки игры постепенно расширяются; что некоторые детали игры повторяются снова и снова до той поры, пока не становятся полностью прояснены путем их интерпретации, после чего они уступают место новым деталям. Точно так же, как ассоциации, связанные с элементами сновидения, ведут к объяснению скрытого смысла этого сна, элементы детской игры, соответствующие этим ассоциациям, позволяют рассмотреть ее скрытое и подспудное содержание. Анализ детской игры в не меньшей степени, чем психоанализ взрослого человека, своим систематическим рассмотрением реальной ситуации как ситуации переноса и установлением связи (игровых элементов. – Примеч. пер.) с чем-то, уже реально пережитым или нафантазированным, предоставляет ребенку возможность в новой фантазии «прожить» до конца и «проработать» это пережитое или выдуманное «что-то». Таким путем, а также раскрывая смысл младенческих переживаний и первоначальные причины (особенностей. – Примеч. пер.) сексуального развития ребенка, психоанализ способствует снятию привязанностей и пристрастий, а также корректировке ошибок процесса его развития.
Описание следующего эпизода из случая с Петером имеет целью показать, что интерпретации, сделанные во время первых сессий, подтвердились при последующих стадиях аналитического исследования. Однажды, через несколько недель, когда один из игрушечных человечков случайно упал, Петер впал в ярость. После этого он задал мне вопрос о том, как был сделан игрушечный автомобиль и «почему он может стоять и не падать». Далее он показал мне, как падает крошечный игрушечный олень, а потом заявил, что хочет писать[36]. В туалете он сказал мне: «Я делаю пис-с-с – у меня есть штуковина». Затем он вернулся в комнату и взял игрушечного человечка, которого назвал мальчиком, поместил его в игрушечный
В описании данного случая под «локомотивчиком» следует понимать игрушку, которая обозначает предмет, обладающий способностью двигаться самостоятельно. Например, игрушечную лошадь, паровозик или машинку. Тележка такой способностью не обладает. В следующей же фразе автор говорит, что в этом эпизоде таким «локомотивчиком» была игрушечная лошадка. –
В главе 1 я уже приводила свои соображения в пользу той точки зрения, что с детьми, не в меньшей степени, чем со взрослыми, психоаналитический контакт может быть установлен и далее сохраняться, только если со стороны психотерапевта поддерживается чисто аналитическое отношение к пациенту. Но если приходится иметь дело с ребенком, то этот принцип становится необходимым несколько модифицировать, не «отрекаясь», однако, от его сути. Например, если очень маленький пациент хочет в туалет и пока еще дома не приучен ходить туда самостоятельно, то в своей практике я сопровождаю его. Но при этом я оказываю ему минимальную помощь, таким образом подчеркивая, что она не является каким-либо выражением любви, которую ребенок бессознательно желает ощутить; или, по крайней мере, свожу к минимум-миниморум то, что он может воспринять как знак любви; таким своим поведением я демонстрирую, как и в любой другой ситуации, свое отношение сдержанной дружелюбности, которое кажется столь же необходимым для установления и поддержания аналитической атмосферы при работе с детьми, как в случаях психоанализа взрослых пациентов. Также очень важно подвергнуть психоаналитической интерпретации удовлетворенность пациента собственно процедурой психоанализа и выявить глубокие мотивы, которые лежат в основе его стремления к такой удовлетворенности, и связать их с возникающими у него ассоциациями или игровыми действиями, которые непосредственно предшествуют им или следуют за ними. В случае с Петером, например, после того как он сделал свои дела и сказал: «Я делаю пис-с-с – у меня