Анестезия. Полина Рей
уточнил он с сомнением.
– Да, – тут же отозвалась она. – Почему я могла бы не хотеть?
– Потому что я не такой как все.
– Ты ездишь. Но мы можем ездить вместе.
И малышка вдруг, совершенно неожиданно для Зубарева, устроилась у него на коленях и повернулась к нему.
– Мама сказала, что я не тяжёлая, но если тебе тяжело…
– Нет, мне совсем не тяжело, – поспешил заверить он Глашу, не чувствуя веса ребёнка.
– Это хорошо. Давай кататься.
– Вот так?
Саша направил кресло в сторону шкафа, и малышка весело рассмеялась, обняв его за шею одной рукой, другой всё так же прижимая к себе игрушку.
– Да! А теперь обратно к окну.
Саша и сам рассмеялся – настолько легко вдруг себя почувствовал. Будто не ехал на осточертевшем кресле, а шёл на своих двоих рядом с Глашей.
– Это что здесь происходит?
Вопрос раздался так неожиданно, что оба – и Зубарев, и Глаша – застыли на месте и воззрились на дверь, в проёме которой стояла Настя. И Саша не мог вот так вот сходу понять, какие чувства она испытывает.
– Мама! А мы тут решили дружить. И вот катаемся. Ты же не против?
По лицу Насти Саша видел, что она скорее против, чем за, но терпеливо ждал, что же она всё-таки скажет. – Я не против. Но не нужно донимать малознакомого тебе человека, – наконец изрекла Настя, пытаясь говорить строго, что у неё не особо получилось.
– Она меня не донимает, – мягко заверил её Саша, после чего взглянул на нахмурившуюся Глашу и повторил: – Ты меня не донимаешь.
И та в ответ просияла:
– Это хорошо.
– Это хорошо, но мы уже собираемся домой. Иди одеваться, сегодня уедем пораньше.
Настя махнула рукой Глаше и та, проворно соскочив с колен Зубарева, убежала из комнаты, предварительно обернувшись к нему и кивнув на прощание.
– Вы уезжаете посреди твоего рабочего дня? – Саша попытался, чтобы вопрос прозвучал как можно более саркастично, хотя на самом деле испытывал скорее разочарование. От того, что Глаша убежала, и от того, что они с Настей собирались уезжать.
– Да. Мама попросила приехать раньше. Но думаю, ты будешь только рад тому, что мы перестанем тебе надоедать.
– Вы мне не надоедаете.
– Хм.
– Твоя дочь классная.
– Я знаю. Но её может быть слишком много. – Лицо Насти осветилось лёгким подобием улыбки.
– Она мне не докучала.
– Я рада.
Они замолчали. О чём думала Настя, Саша не знал, а вот он был погружён в то, что с ними случилось семь лет назад. И в чём был виноват только он.
– Ладно, я пойду, – всё же проговорила она и уже собралась было выйти, как Зубарев её окликнул:
– Насть…
– Да?
В её голосе послышалось удивление, да Саша и сам был удивлён не меньше. Тем, что собирался сказать – в первую очередь. Но и молчать как-то не получалось.
– Ты изменилась.
Она вскинула тонкие брови, и Зубареву стало не по себе. Нет, и вправду, какого вообще хрена он завёл этот разговор?
– Я